— Погоди, мигом.

Вернулся в дом, забежал в ванную, выбежал…

Потом опять запер дверь и, усадив даму в салон, вывел машину на улицу. Закрыл ворота и скомандо-вал:

— Тронулись!

Маргарита странно поглядела на меня. Пожала плечами:

— Ну тронулись…

У дома Паука нас встречала во всем своем вечернем великолепии собственной персоной их высочество Татьяна ибн Николаевна. На мой взгляд, утреннее ее великолепие было не хуже, но… Молчу-молчу.

— Риточка! — по-моему, достаточно искренне взвизгнула Татьяна Николаевна и обняла мою спутницу, пожалуй, гораздо теплее, чем того потребовали бы дежурные приличия. — А уж мы-то как волновались, как волновались! Вовик сам не свой ходил…

Лица Маргариты я не видел, но подумал, что слово "Вовик" наверняка должно вызвать у нее довольно негативную реакцию.

— Вечер добрый, — шаркнул сам как гимназист ножкой, и Татьяна Николаевна моментально обратила сияющий лик в мою сторону.

— О-о-о, и наш бесстрашный рыцарь здесь! — пропела супруга "Вовика", перепархивая от Маргариты ко мне.

— Риточка, так это он, да?

Маргарита вздохнула с видом полной покорности судьбе:

— Кто — он?

— Твой славный избавитель, да?

— Нет! — воскликнул я и галантно припал к загорелой ручке хозяйки. — Нет! К счастью, произошло недоразумение и избавлять никого не понадобилось. А… Владимир Евгеньевич?

— Скоро будет, — все так же лучезарно улыбаясь, сообщила Татьяна Николаевна. — Нам еще утром позвонила Лариса и рассказала, что всё в порядке. — Всплеснула руками: — Риточка, но мы же тоже тебе звонили!

Маргарита дёрнула плечом:

— Мы… Я не брала трубку. — И вдруг бесцеремонно уставилась на меня: — Ну?

— Что — ну? — не понял я.

— Ну и где твой обещанный сюрприз?

Я растерялся:

— Сюрприз?.. — Но тотчас сообразил: — Ах, сюрприз? Ну как же! — И, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнул.

Секунд пять ничего не происходило. А через пять произошло. Из-за дома на крейсерской скорости вылетел Джон и громадными прыжками понесся к нам, топая по земле и асфальту как тыбыдымский конь. Следом выбежала Герда и тоже направилась в нашу сторону, значительно, впрочем, отставая.

— Ай! — нехарактерным для себя тембром проверещала Маргарита и в мгновение ока спряталась за мою широкую спину. — Что это?!

— Сюрприз! — только и успел выдохнуть я, а Джон уже навалился лапами мне на плечи, и, понимая, что спасения все равно нет, я подставил физиономию под его горячий, мокрый и шершавый как рашпиль язык. Маргарита, воспользовавшись моментом, скользнула за спину "мачехи". Герда остановилась чуть в стороне и переводила взгляд по очереди на всех присутствующих. Такая вот живописная мизансцена.

Когда первые радости улеглись, я сбросил лапы Джона с плеч и, взяв его за ошейник, развернул мордой к Маргарите Владимировне:

— Узнаешь?

Начальная реакция — непонимание. А потом… Потом — некоторый проблеск разума в полуиспуганных огромных глазах и…

— Господи! Неужели тот самый?!

— Самый тот! — сияя как медный таз, подтвердил я и прямо с каким-то даже материнским волнением в голосе вопросил: — Ну? Как он тебе?

Маргарита поёжилась:

— Страшный…

Я возмутился:

— И не стыдно дочери собаковода говорить подобные вещи?

Она почти целиком высунулась из-за "мамы". Трагически вздохнула:

— Знаешь, безумная любовь к животным, к счастью, не передалась мне вместе с отцовскими генами.

Я вознамерился было порассуждать на тему: а что же именно, к счастью, с отцовскими генами ей передалось, однако вовремя передумал, и тут еще кстати спохватилась Татьяна Николаевна:

— Ой, Риточка, но что же мы стоим! Прошу! Прошу всех в дом.

Я кивнул:

— Ага, сейчас. Идите.

Она удивилась:

— А вы?

— А я с вашего позволения… — Улыбнулся добродушно и простодушно. — Я, с вашего позволения, прогуляюсь с этими ребятами, — показал на собак, — по саду. Соскучился, знаете ли, по своему обормоту. — Добавил: — И к бассейну схожу. — Еще добродушнее и простодушнее: — Понравился мне, чёрт побери, ваш бассейн!

Но, похоже, вера в мое добродушие и простодушие у Маргариты была минимальной, потому что она очень подозрительно уставилась сперва на меня, а затем на Татьяну Николаевну, но в итоге так ничего и не сказала. Да и что она могла сказать? Обвинить нас в совместном загорании? Детский сад! Тем более, она об этом загорании и не знала.