— Хотелось бы довольствоваться извинением, но у нас ничего не получится. Прошу тебя уйти. Не потому, что сержусь, просто больше не желаю иметь дела с твоими подружками.

— Просто ты меня не любишь.

— Нет, я слишком сильно люблю!

— А вот мне так не кажется. Иначе ты попыталась бы понять.

— Не перекладывай с больной головы на здоровую, — парировала Роксана.

Она не желала оправдываться из-за женщин, с которыми спал Робби.

— Почему мне кажется, что я всю свою жизнь только и делаю, что извиняюсь перед тобой? — взорвался он.

— Не думаешь, что это как-то связано с твоими похождениями?

— Роксана, не читай мне мораль! Вряд ли ты имеешь право вставать в столь добродетельную позу!

— Прошу прощения? — холодно обронила она.

— Не притворяйся, будто не поняла! Ты отдаешься страсти, как все.

— Положим, не совсем, как ты. Ведь ты имеешь в виду себя? Я никогда не предавалась разгулу и разврату.

— Будем спорить о том, кто и насколько предавался разгулу и разврату?

— Мы ни о чем не станем спорить. Нам не о чем спорить. Живи, как тебе хочется, и дай жить мне.

— Вот как? Все из-за появления миссис Баррет?

— Да ты ничего не понимаешь! — поразилась Роксана.

— Не понимаю. Я ни в чем не виноват.

— И никогда не будешь виноватым. Именно это меня и беспокоит.

— И поэтому ты губишь нашу любовь?

— Я всего лишь разумно отношусь к своим возможностям воспринимать все те перемены, которые ты привносишь в мою жизнь.

— Можно подумать, все эти перемены — сплошной кошмар.

— Не все, но многие. Наверное, у меня свои привычки. Наверное, я чересчур эгоистична. Можешь проклинать меня за это. Но одной страсти недостаточно, чтобы преодолеть другие препятствия.

— Почему недостаточно?

— Потому что мне нужно думать не только о себе.

Робби поморщился. Подойдя к окну, выходившему в сад, он оперся руками о подоконник.

— Значит, между нами все кончено?

— Да.

— Прекрасно. — Он оттолкнулся от окна. — Спасибо за прекрасно проведенное время. Было очень… приятно.

Слегка поклонившись, Робби направился к двери.

Ощущая нестерпимую боль, Роксана проводила его взглядом. Однако у порога Робби повернулся и громко добавил:

— Приятно с тобой спать. Ты на редкость хороша в постели.

И ее боль тут же была поглощена таким слепящим бешенством, что она пожалела, что в комнате нет оружия.

— Ты тоже неплох, — спокойно ответила Роксана и с мстительным удовольствием увидела, как его глаза гневно полыхнули.

— Стараюсь, — тихо обронил Робби и вышел.

Тихий щелчок замка был подобен удару кинжала в самое сердце. Роксана вынудила себя не заплакать, чтобы дети не увидели ее покрасневших глаз. Довольно много времени ушло на то, чтобы взять себя в руки. Наконец она глубоко вздохнула и отправилась в детскую.

Ее объяснения по поводу отъезда Робби не выдерживали никакой критики, и дети, поняв это, в первый момент даже растерялись. Но когда она пообещала после магазинов взять их на скачки, разговор немедленно зашел об их любимой лошади. И жизнь Роксаны продолжилась…

Глава 16

Хуже всего было, когда они встречались на людях: на балу, званом ужине или приеме. Поскольку, парламентская сессия была в самом разгаре, все съехались в город, и светских мероприятий оказалось так много, что иногда приходилось за один вечер бывать в нескольких домах. А заседания часто длились допоздна, поскольку члены парламента были заняты горячими спорами.

Братья Карр привлекали внимание всюду, куда приезжали, не только своей великолепной внешностью, но и неотразимой чувственностью. Вот и сейчас они стояли на пороге, обозревая комнату гостей. Джонни отыскал взглядом Элизабет и облегченно улыбнулся, увидев жену. Робби скользил глазами по стайкам дам, добивавшихся его благосклонности с бесстыдной наглостью. Он прекрасно понимал, что ему стоит только поманить пальцем, и они тут же бросятся ему на шею.

Последнее время он ухаживал за молодой мисс Лодер из Фаунтинхолла, высокой, стройной брюнеткой, приехавшей из провинции и часто игравшей в любительских спектаклях. Ходили слухи, что он вот-вот сделает предложение.

Он и Роксана случайно встретились как-то вечером на таком любительском спектакле, который устраивался в маленьком театре графини Маришал. Давали «Любовь создает мужчину». Сцена была декорирована Гринлингом Гиббонсом [5], причем с таким вкусом, что зрители зачарованно рассматривали искусную резьбу по дереву, временами забывая об актерах. Хотя мисс Лодер играла юную инженю с подобающим случаю энтузиазмом, все же опыта ей явно не хватало.