«То, что мне действительно необходимо, – раздраженно подумала Тесс, – так это консультант по всякому хламу, который выбросил бы все ненужные вещи, не обращая внимания на сентиментальные доводы об их исторической ценности или о том, что они еще пригодятся». Иногда она просто мечтала, чтобы пришли воры и забрали все в доме, оставили бы его совершенно пустым. Но на самом деле, она точно знала, воры возьмут телевизор и видео и оставят все эти старые газеты, пустые коробки из-под кассет, одежду, которую «уже пять лет как никто не носит», – словом, все, что она никак не могла заставить себя выбросить, и им, конечно, не нужны таинственные, вездесущие, бесполезные пластиковые части какой-то игры, от которых стоило только избавиться, как оказывалось, что они незаменимы и жизненно важны.

Не следует увлекаться. Тесс остановилась, вспомнив, что ей нужен еще серый шелковый топ. Она подозревала, что его умыкнула ее шестнадцатилетняя дочь. Взбежав по лестнице, она заглянула в комнату Элли.

В комнате, заваленной ворохами одежды, никого не было. В одном из углов двухфутовая груда старых номеров журнала «Собеседник» служила туалетным столиком, ее венчало пропавшее недавно у Стивена зеркало для бритья. Расположившаяся рядом с кроватью кофейная чашка не спеша производила пенициллин, и его уже хватило бы для спасения целого африканского племени. Окно было распахнуто, на подоконнике аккуратно стояли черные массивные ботинки, Элли носила их абсолютно со всеми вещами, начиная от купального костюма и заканчивая платьями для вечеринок.

Дверь ванной распахнулась, и в грохоте «Кисе ФМ» возникла Элли. Полная пара ванная курилась, словно джунгли Амазонки, – факт, не перестававший удивлять Тесс: у нее вода в ванной всегда получалась еле теплой.

– Что ты сделала с моим шелковым топом, ты, негодный ребенок?

– Ну, мам, – на лице Элли выразилось все презрение панк-рокера, обвиненного в похищении маминого гарнитура и жемчугов, – с чего ты вообще взяла, что это я взяла твои вещи?

Тесс почувствовала, что начинает раздражаться.

– Горький опыт, – она прекрасно видела потерянный топ под белым крошечным болеро. – Тогда что это такое?

– А, это старье, – поморщилась Элли, взглянув на семидесятифунтовую дизайнерскую вещь, подарок, полученный Тесс на Рождество. – А что, ты хочешь, чтобы я носила кроше на голое тело?

Тесс вытащила свой шелковый топ, съежившийся от глажки и вымоченный в пачулях. Прекрасно, теперь она будет выглядеть, как старая карга, и пахнуть, как ребенок-цветок.

Когда она спустилась вниз, Стивен и Люк уминали кукурузные хлопья и смотрели видео. Тесс выключила его.

– Эй, – запротестовал Стивен, – это «Похищение из детского сада», мой любимый фильм. Если я не могу иметь секс, оставь мне по крайней мере насилие.

– Нет времени, – объяснила Тесс. – Я должна выйти пораньше, это означает, что тебе придется отвезти детей в школу, а Инга еще не пила чай, между прочим, – она поцеловала его в макушку, прежде чем он успел запротестовать.

Стивен раздраженно проследовал за ней на кухню.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне казалось, что прислугу нанимают, чтобы она готовила чай, а не наоборот.

– Обычно это так, – согласилась Тесс, – но не в нашем случае.

– Это почему же?

– Потому что вся наша жизнь зависит от нее. Инга – настоящее сокровище. – Как большинство работающих женщин, Тесс готова была простить ей все недостатки. – Потому что прежние три были совершенно чокнутые, их просто надо заносить в Книгу рекордов Гиннесса. Потому что ни у тебя, ни у меня нет времени водить Люка в компьютерный клуб, в шахматный клуб и так далее. Потому что она звонит к себе домой после восьми, а не во время рабочего дня, потому что Люк обожает ее... Стивен, ты завариваешь «Верхние листочки», а ведь она любит «Эрл Грей»!

Спустя десять минут Стивен уже запихивал Люка и Элли в машину, а проснувшаяся, наконец, Инга стояла на тротуаре в светлом спортивном костюме и махала им на прощанье рукой. В такие минуты Инге нравилось представлять себя женой Стивена. Как хорошо бы она справилась с этой ролью, намного лучше, чем Тесс. Бедный Стивен, такой красивый, так молодо выглядит, а жена со своей работой совсем забросила его.

Вздохнув, Инга вернулась в дом. Надо вымыть посуду после завтрака. Да, нелегкая жизнь у помощницы по хозяйству. Впрочем, посуда никуда не убежит. Она приготовила себе чашечку кофе.

Из свежей почты на нее заманчиво поглядывал экземпляр «Мери-Клер», адресованный миссис Тесс Джилфилан. На обложке красовалось: «Почему даже любящие мужья изменяют?» Инга присела и осторожно открыла журнал. В конце концов, всегда можно вложить его обратно в пластиковую обложку.

Она удобно устроилась на диване со своим кофе, и жизнь перестала казаться мрачной.

Тесс, продираясь сквозь разодетую толпу, заполнившую большой зал отеля «Гросвенор Хаус» на Парк Лейн, раздумывала, какая все-таки огромная разница между ее миром и миром Стивена. В суде считается большой смелостью, если позволяешь себе одеваться не только в черное и белое. Здесь сегодня было достаточно блеска, чтобы согреть сердце самой неистовой королевы вечеринок, и отсутствие выреза до пупа сочли бы верхом экстравагантности. Утонченность – это качество не слишком почиталось в среде делателей рекламы. Но, все же, среди райских птиц затерялось несколько скучных дроздов в полиэстере пастельных тонов, судя по всему – жены клиентов, прямо с окраин, с сумочками, зажатыми под мышкой, словно их в любой момент мог выдернуть какой-нибудь наглый сотрудник рекламного агентства. Тесс, вполне сознавая, что ее розовый шелковый кардиган и серый топ, пропахший пачулями, невозможно соотнести ни с одной из социальных групп, ломала шею, высматривая Стивена.