– Ну, – спросила она, глядя в какие-то бумаги на своем столе, – и как прошла трогательная сцена примирения?

– На нервах. Думаю, нам понадобится время.

– Ты хочешь сказать, что заключил ее в объятия, проклиная меня и мои злодеяния?

– Джозефина, я не хочу это обсуждать. Мы попробуем заново. Это всё.

Но Джозефина не могла удержаться, чтобы не задеть за больное.

– Нет, скажи, интересно, как устроены современные браки.

– Мы просто решили проводить больше времени вместе. Она будет меньше работать, а я – немного меньше заниматься живописью.

– О! – Голос Джозефины утратил всю насмешливость и зазвучал по-настоящему испуганно. – Ты не должен позволять ей делать это с собой.

Стивен встал.

– Тем не менее это так, Джо. Она не просит меня отказаться от живописи. Я сам предложил это. Не хочу превратиться в своего отца.

– Может быть, художники должны быть эгоистами.

Стивен засмеялся, открывая дверь:

– Очень удобно для художников.

Когда он уходил, на мгновение ему вспомнилось ее тело, шелковистое и гибкое, раскрывшееся перед ним, как спелая смоква.

– Я хочу сегодня начать убирать в мастерской, – сказал Стивен в следующую субботу. Они сидели в халатах на кухне, склонившись над ворохами субботних газет, грозивших занять и все воскресенье объемом новостей. – Если ты не против, – добавил он осторожно.

Тесс улыбнулась, уловив нотки настороженности в его голосе.

– Замечательно, знаешь, я могу даже помочь тебе. Нет ничего лучше хорошей уборки, чтобы почувствовать оптимизм.

Он взял ее за руку.

– Значит, тебе нужно заставить себя вернуть оптимизм?

Тесс ощутила слабое дуновение депрессии. Эта новая фаза в их отношениях – как будто ходишь по яичной скорлупе. Она переменила тему:

– Пойдем подыщем какую-нибудь старую одежду. Там есть чайник?

– Сомневаюсь. Приятель Слоука больше увлекался пивом.

Тесс засунула в рюкзак чайные принадлежности, пачку печенья, радио и пошла переодеться в старый спортивный костюм. Немного физического труда – это то, что нужно. Убираться в мастерской было задачей гораздо менее трудной, чем казалось, и уже к обеду стали видны результаты усилий.

– Пошли, – Стивен взял два черных пакета, набитых мусором, – выбросим это и поедем посидим в «Финчес». Может быть, мы повстречаем там владельца этой стремительно обновляющейся мастерской.

Они сидели в пабе над тарелками с «завтраком пахаря» и большими стаканами охлажденного пива и рассматривали посетителей. Большинство выглядели так, будто спали в одежде или кувыркались в кроватях пять минут назад, а потом одевались в полной темноте, Завеса табачного дыма с доминирующей голубой дымкой от «Галуаз» – просто удивительно в наше пуританское время.

– Здесь и писатели тоже бывают, – сказал Стивен, – старой школы, из тех, кто не может коснуться пером бумаги, не выкурив пачку чего-нибудь без фильтра, и очень крепкого. Зато никак уж не встретишь простых выпивох. Тут к выпивке относятся серьезно. Каждый хочет стать Томасом Диланом. Проблема только в том, что они на сорок лет опоздали.

– Не говоря уже о том, что у них нет таланта, – произнес голос позади них. Стивен обернулся.

– Слоук, – заулыбался он, вставая и освобождая ему место. – Тесс, это Слоук Хейвард, мой преподаватель в Брайанте.

– Много слышала о вас, – сказала Тесс, протягивая ему руку.

– Ничего хорошего, я надеюсь.

– Совершенно ничего, – улыбнулась Тесс. – Хотите маринованного лука?

Слоук оглядел ее. Рыжие волосы, стянутые в пучок, – в ней сразу бросалась в глаза эта сливочная светлая масть, которая так нравилась ему в ирландских девушках. И эти фантастические светло-зеленые глаза, которые вспыхивают всякий раз, когда она сердится. Тесс – боец. Он облегченно вздохнул. Она совсем не похожа на Джозефину с ее холодной изощренностью, но под стать ей, если он вообще что-либо смыслит в людях. Повезло Стивену: две женщины хотят его. Он почувствовал некоторое напряжение и догадался: между ними что-то произошло. Может быть, не так уж повезло Стивену?

– Ну, и как новая мастерская? – Он пригубил пиво, чудесным образом возникшее у его локтя.

– Спроси нас попозже, – ответил Стивен, глядя на часы. – Нам лучше вернуться и поработать еще, Тесси.

К четырем мастерская выглядела опрятной, даже уютной. Двенадцать мешков с мусором стояли у двери. Полки были оттерты от масляной краски, пол подметен, и Тесс расстелила старые коврики. Тесс даже вычистила камин. Один из пейзажей прежнего обитателя мастерской был водружен на каминную полку. В следующий раз Стивен принесет немного угля и разожжет огонь. Оба стояли, глядя на результаты своего труда. Свет солнца уже не просачивался, как раньше, сквозь грязные оконные рамы, – в комнату широким потоком вливалось розовое закатное сияние.