– В жизни нет.

– Людей жалко?

– Я не гуманист.

Глаза Албана налились болотной тьмой, он глядел вокруг медленно и тяжело как бык, которого из-за барьера забросали пиками, разъярили, а злость сорвать не на ком.

– А лучше, - вкрадчиво предположила Света, - если бы мы были этими чеченцами.

Дверь клуба открывалась, впуская новых и новых посетителей.

Почему они все одинаковые какие-то, серые, как мухи, навязчиво жужжащие, блестящие. Что будет, если одну муху прихлопнуть? Ничего. Земля не пострадает, если этот клуб свыше прихлопнут, как скопище мух. Люди с соломинками в бокалах напоминали насекомых, впившихся хоботками в сладкий хмель. Какой-то парень, проходя мимо, дергая локтями, задел Албана, и полкружки выплеснулось ему на колено.

– Какого хуя?
– Рявкнул Албан.

Молодой холёный мужчина в дорогом костюме, с блестящими, зачесанными назад волосами и нежным тонким лицом брезгливо оглядел Албана и в танце ввинтился в толпу. Но Албан мигом достал его, схватив за локоть, дернул к себе.

– Это что за шпана? Выведите его.

Но охрана клуба, хорошо знавшая Албана, не торопилась.

– Борис, перестань, - дернула прилизанного за рукав девушка в коротком красном платье. Но того это только вдохновило на подвиги. Он наотмашь, как-то по-женски, ударил Албан в грудь.

– Ну, пидар, - ощерился Албан, схватил хлыща за шиворот и несколько раз приложил физиономией об стол. Тот, захлюпав кровью, вырвался и тут же из толпы вырулил квадратный качок, спрятал за свою спину хлыща, заорал на Албан: Я тя похороню, козёл!

– За козла ответишь!
– Вызверился Албан.

– Не здесь, не здесь, - к ним подбежал охранник, теснил к выходу.
– Спокойно, мужики, спокойно...

Они толпой вывалились на улицу, в небе выше фонарей лучилось солнце мёртвых – тусклая московская луна.

Качок направился к Албану, поигрывая ножом.

– Щас далеко покатишься, шар бильярдный?
– Ощерился тот.

– Албан! Брось! Уходи, - закричал охранник казино.

– Иди нах, - огрызнулся Албан. И пошел прямо на нож, ухмыляясь, вдруг резким движением снизу вверх ударил ногой по кисти качка, тот, уставившийся в лицо противника, не уловил движения, нож вылетел из руки, его быстренько подобрал охранник казино. И тут Албан оторвался по полной программе, стремительно нанеся несколько мощных ударов. Дрался он эффектно как в кино. Как будто работал на публику. Лысый качок упал и ворочался на асфальте, не мог подняться.

Света жадно смотрела на схватку. Ещё в школе классная руководительница, заметив Светину привычку наблюдать мальчишеские ссоры, сделала ей замечание, видя в этом что-то нездоровое.

…Албан и Света быстро пошли от клуба туда, куда им вовсе не было надо, остановились под елочками напротив какого-то административного здания.

– Как ты его! Круто! Ненавижу таких, блядоватых. Шоколадный мальчик...

– Я ведь мог не выбить у него нож, а выбил. Я трус.
– Задумчиво сказал Албан.

– Ты победил.
– Констатировала Света.

– Я не победил. Я выбил нож. Победил бы, если бы не выбил.

– Понимаю. Но ты создал этим вечером нечто талантливое - хорошая драка по-своему произведение искусства, неважно в декорациях ринга, или на улице. Ведь хорошую картину можно нарисовать как тушью, так и акварелью. Лучшее, в чем может проявить себя мужчина - это минимум красивая драка, максимум - война.

– Каждое утро просыпаюсь и думаю: Ну вот чего ты хочешь, Албан? Господи, хоть бы захотелось чего-нибудь. Ничего не нужно! Как жить? Подскажи повод для жизни.

– Ты плохого советчика нашёл. Любовь предаст. Денег всегда будет мало. Действие наркотиков невозможно просчитать. Действительно счастливы дураки, но мы не сойдём с ума. Смерть - единственно надёжная вещь в жизни.

– Кто бы ещё понял?
– Он сгреб ручищей её за плечи, и они пошли рядом к метро.

– Можем переночевать у меня, дома никого нет. Но это ничего не значит!
– Назидательно подняла палец Света.

– Замётано.

Албан по-хозяйски прошелся по квартире. Ой, будь Света трезвая, никогда бы не решилась укладываться с Албаном рядышком на диван. Но оба были пьяные в дрезину. Так и завалились. И Албан сразу сунул руку ей под майку. Света, тяжело вздохнув, неохотно убрала тяжелую горячую руку. Ей пришлось это делать раз пять. Наконец раздраженно крикнула:

– Если ты мне друг, не лезь. Осточертело! Ты можешь меня воспринимать как пацана, абсолютно не видеть во мне девчонку?

– Из-за Серёги?

– Дело абсолютно не в нём. Просто боюсь тебя потерять. Понимаешь, когда начинаешь с кем-то встречаться, всё идёт по одному сценарию. Начинаются ссоры. Потом расстаемся. Но ты мне слишком дорог. И вообще хочется чего-то чистого.

– Ясно.

Утром он сказал:

– Ну, покажи, что ты там рисуешь?

Албан, голый до пояса, в татуировках на гладкой загорелой коже был чертовски соблазнителен. На нём даже распахнутая рубашка выглядела развратно, может, только в Светиных глазах. (Ну уж нет, переспать с этим чудом, значит скоро его лишиться. Именно потому что чертовски хорош - ничего не будет).