Я медленно оторвался от пола, постоял в собачьей позе, гадливо снял с губ почти твердые ниточки слюны, вытер руку о штаны и повел головой по сторонам. Кузнецова рядом не было. Я мечтательно посмотрел на лежавший у ближней стенки стул, но одернул себя и принялся расставаться с половой жизнью самостоятельно. Не скажу, что все получилось сразу, но ведь получилось.

Тогда я все-таки дошел до стула, взялся за спинку, волоча его за собой, дошел до окна и выглянул наружу. Кузнецова там, конечно, не было. Следов тоже не было. Не было и «кипчака», которого я оставил на въездном пятачке. А я даже стартера не услышал. Чему, впрочем, удивляться.

Я включил «союзник», который почему-то уцелел, метко присел на краешек стула, вызвал Бравина и Кубакина. Игорь показал, что ответит через полминуты. Женя отозвался сразу. Я вяло велел ему немедленно засечь местоположение Кузнецова – да, стандартно, через «союзник», нет, вызывать не надо, найти и блокировать, нет, он больше не председатель, рассылку глянь, вопросы потом, все, командуй, доклад жду в течение трех минут.

– Служу Советскому Союзу, – с выражением сказал Кубакин, которому такое обращение откровенно не понравилось.

– Стоп, – сказал я. – Отбой по «союзнику». Ищем разъездной «кипчак» номер пять.

– Это ж ваш, – удивился Кубакин.

– Я знаю. Ищем его, особенно на выездах и в тонких местах, остальное в силе. Ребята пусть ружья возьмут.

– Вы серьезно, Галиакбар Амирович?

– Жень, я тебе руку сломаю. Это не шутки, Кузнецова надо хватать и вязать. Приказ сейчас в рассылке будет, ищите пока. Понял?

– Нет. Выполняю, – сказал Кубакин сухо и отключился.

«Союзник» сказал, что меня вызывает Бравин. Пусть вызывает. Мне некогда.

Я еще некоторое время меланхолично рассматривал поблескивавшие на подъездной дорожке обломки «союзника» и прикидывал варианты действий Кузнецова. Решил было еще раз вызвать Кубакина, чтобы подсказать ему выставить дополнительную пеленгацию незарегистрированного «союзника», но понял, что вряд ли Кузнецов заранее не позаботился о регистрации, да и догадки такого рода могут три-то минуты подождать. Рычева тоже не будем беспокоить, пока хоть какой-то ясности не будет. И машину вызывать не стоит – остановка в двухстах метрах, добреду как-нибудь.

Я осторожно, по стеночке, прошел на кухню, открыл кран, вывалил огурцы из раковины и держал голову под ледяной водой, пока не заломило брови и зубы. Сполоснул ободранные кулаки, промокнулся подолом рубахи, посмотрелся в стекло шкафчика, нашел себя терпимым – ну мясо кое-где проявилось, бывает, – по той же стеночке дошел до порога, кряхтя вернулся и с невеселым кличем ухватил сумку с кастрюлей.

Мясо вместо морды народ поймет, морду вместо мяса – никогда.

Будем надеяться, до потравы колодцев и скота Кузнецов пока не дошел.

– Моя вина, конечно, – сказал Игорь.

– Конечно, – подтвердил я. – Ты с ним под ручку всю дорогу ходил – и твои люди поймать не смогли.

– Ответственность понесу.

– Конечно, – подтвердил я.

Игорь кротко посмотрел на меня.

Рычев предложил:

– Давайте по существу пока. Игорь, продолжай, пожалуйста.

– Ну, по существу, пожалуй, все. Он все деньги на суды спустил, даже квартиру продал, жена ушла, как положено, потом исчез...

– Что значит – как положено? – поинтересовалась Даша.

– Даш, давай не будем, – попросил Игорь. – Ну, жена такая была. В общем, в Иркутске его потеряли. А через полгода он через Пермь сюда приехал – мы же оттуда химшахтеров вербовать начали. Остальное вроде у всех на глазах происходило.

– И на глазах, и своими руками, – подтвердил я. – А вообще прикольно. Пермяк. Кабы я до сегодняшнего дня услышал, что он пермяк, типа, с его-то гувурум... Уж пермское бу-бу-бу отличить от любого другого, тем более сибирского... Эх, лопухи. Машину он как завел и куда сам делся, выяснили?

– Это два разных вопроса. Машину завел «союзником»-дублем, который нигде не зарегистрирован, но настроен на все возможные допуски.

– Какие? – уточнил Рычев.

– П-предельные, – запнувшись, ответил Игорь.