Все их разговоры всегда кончались послушными Дубэ «Да, Учитель». Девочка часто повторяла это. Ей нравилось, как звучит это слово — Учитель. А особенно ей нравилась мысль о том, что она принадлежит ему.

В течение всего путешествия Учитель не научил ее ничему особенному. Они только и делали, что молча шагали целый день. Когда на закате они останавливались, Дубэ, обессилев, падала на землю и мгновенно засыпала, подложив под голову мешок с пожитками. Вместе с тем с каждым днем она уставала все меньше, ее ноги привыкали к ритму ходьбы.

Дубэ вновь шагала по той дороге, которой уже проходила одна, в первые дни изгнания из Сельвы. Они шли по местам, где по-прежнему бушевала война, поэтому чаще всего передвигались по ночам.

Однажды вечером Дубэ поняла, что они пришли туда, где должен был находиться лагерь Рина. Она отлично помнила это место и ту страшную последнюю ночь.

— Тут, рядом, был лагерь, — медленно проговорила она и вдруг рассказала о Рине, его людях, о том, как она жила здесь, и о том, как они были убиты.

— Повар так никогда и не пришел. Это случилось, когда ты нашел меня, Учитель.

— Что-то подобное я и предполагал, — коротко ответил он.

Они шли дальше, и оттого, что она погрузилась в воспоминания, или потому, что образы сегодняшнего дня смешивались с воспоминаниями о той ночи, когда все погибли, а может быть, из-за ветра, заглушавшего еле слышный шум шагов Учителя, но Дубэ внезапно почувствовала себя одинокой. Она остановилась и огляделась. Если бы не слабое свечение летнего неба, было бы уже совсем темно. Учителя рядом не было.

— Учитель?

Неожиданно в памяти всплыло все — ярко и страшно. Она снова увидела, как с равнины поднимаются печальные струйки дыма. Лагеря, солдаты — как те люди, что убили Рина, как тот человек, от которого ее спас Учитель.

— Учитель?

Внезапно ей показалось, что она слышит шаги, стук копыт, как той ночью, звон мечей, а вдали — предсмертные стоны.

— Учитель, ты где, ты где?

Она бежала как сумасшедшая среди деревьев, больно цепляясь за кустарники, обжигаясь хлеставшей по телу крапивой, пока чья-то рука не схватила ее грубо и не оттащила в сторону.

— Какого черта ты так кричишь?

Дубэ узнала его по запаху, прежде чем узнала голос. Она бросилась ему на грудь, обнимала его и плакала.

— Там солдаты, а я потеряла тебя!

Учитель не обнял ее. Не погладил по голове, не стал утешать.

— Поблизости нет солдат, я бы их услышал, — сказал он, помолчав, когда Дубэ перестала всхлипывать.

Она отошла от него, вытерла слезы.

— Мне показалось… все как той ночью…

Лицо Учителя сделалось серьезным.

— Ты допустила страшную неосторожность: нельзя кричать в таком месте, посреди ночи.

— Прости меня, но в темноте…

— Мне нужно было сосредоточиться. Если ты меня потеряла, то только потому, что предалась ненужным фантазиям.

Дубэ удрученно опустила глаза.

— Твое обучение уже началось, не забывай об этом. То, что ты решила следовать за мной, обязывает тебя быть внимательной и послушной, ты больше не ребенок, и прежде всего прошлое есть прошлое, оно осталось позади и не должно тебя трогать. Существует только настоящее, твое настоящее — это я. Я не хочу видеть, как ты плачешь и понапрасну жалуешься. Когда-нибудь ты станешь убийцей, а убийцы не позволяют себе таких слабостей.

На этот раз она грустно сказала: «Да, Учитель». Дубэ стерла из своей памяти все воспоминания об этом месте, образы Рина и величественного дракона Ливада. Но для того, чтобы преодолеть страх, она не пыталась ожесточиться, как этого хотел Учитель. Она просто думала так: «То время прошло, теперь мне нечего бояться, потому что он рядом».

Дубэ привыкала. Ей стало намного легче двигаться в темноте. Мир был наполнен звуками, и она училась различать их. Ночь больше не пугала ее, Дубэ начала различать запахи и звуки.

Теперь ее ноги могли ловко и почти бесшумно двигаться по подлеску. Ее больше не жалила крапива, и кусты не цеплялись за ее одежду. Она двигалась быстро, уверенно, спина Учителя всегда была перед ней, как предупреждение и цель, которой нужно было достичь.

Учитель почти всегда молчал, даже за едой, и никогда ничего не объяснял. Она сама поняла, как не слишком уставать во время ходьбы, и сама нашла способ ориентироваться ночью.

На самом деле она вовсе не хотела стать наемным убийцей, просто ей казалось, что учеба — единственный способ не умереть, не быть одной, продолжать оставаться вместе с Учителем.