— Увидитесь, увидитесь, — сказал Дрон, стоя у открытой задней двери. Нелли уже была внутри, сидела, а он стоял, ждал, когда займет свое место Крис. — Вот Крис слетает к себе, кой-что обсудит и через недельку вернется. Да, Крис?

Крис уклонился от ответа.

— Обсудим, обсудим, — пообещал он — непонятно что имея в виду: то ли обсуждение, что ему предстояло у себя, то ли собираясь обсудить вопрос о возвращении с Дроном наедине.

— До завтра, Рад! — крикнула из глубины Нелли.

— Да, до завтра, — взмахнул рукой Дрон, опускаясь следом за Крисом на сиденье.

Дверцы машины одна за другой прохлопали, такси плавно развернулось, спустилось к дороге, вырулило на нее и рвануло вперед изо всех своих лошадиных сил.

Рад остался у подъездных дверей гостиницы в одиночестве. Швейцар, державшийся до этого поодаль, подошел к нему и спросил на своем певучем тайском английском:

— Могу чем-нибудь быть полезен?

Что означало вежливое предложение не занимать попусту его рабочую площадку и не мешать работать.

— Нет, вы мне не можете быть полезны, — ответил ему Рад, трогая себя с места.

— Пат-понг? — переспросил дежурный на ресепшене. — Вас интересует, как добраться до Пат-понга? — Русский английский Рада был ему так же тяжел, как Раду его тайский.

— Пат-понг, да. Добраться до Пат-понга, — стараясь как можно внятнее, повторил Рад.

Если бы на ресепшене сидела женщина, он бы, возможно, не решился расспрашивать ее. Хорошо, что это был мужчина. Не так неловко.

— Пат-понг, а! Пат-понг, — удостоверясь, что все понял правильно, довольно закивал дежурный. — Дойдете до станции «небесного поезда». Доедете до станции «Симон». Сделаете пересадку до станции «Сала-даенг». «Сала-даенг», запомнили? А там увидите. Там будет толпа. Куда все — туда и вы.

Объясняя все это Раду, дежурный был бесстрастен, как банкомат, выдающий деньги. Карточка авторизована, введенный код верен, запрошенная сумма не противоречит установленным правилам, — положено выдать.

— До станции «Сала-даенг», с пересадкой на станции «Симон», — повторил Рад. — Благодарю вас!

— О чем разговор. Счастлив оказать услугу, — осветившись улыбкой бесстрастной любезности, проговорил дежурный.

Оставшись один после того, как все отбыли в аэропорт, Рад не придумал ничего другого, кроме как отправиться к себе в «Liberty place». Дорога до гостиницы заняла четыре минуты, минута ушла на то, чтобы подняться к себе на этаж, — он достиг цели своего пути за пять минут. Он достиг ее, вошел в номер — и что дальше? Произнесенное Нелли название «Пат-понг» замерцало в сознании, наверное, подобно тому, как в глухом ночном море возникает огонь маяка. «Район красных фонарей», — то ли перевела тайское название, то ли просто сообщила, что это за место, Нелли. Район красных фонарей — в такой прогулке возникал смысл. Днем монастырь, вечером злачное место — достойное равновесие. Лифт снес его вниз, и, подойдя к стойке дежурного, он спросил: «Можете объяснить, как добраться до Пат-понг?»

Дорога до метро была уже привычна, он чувствовал себя в лабиринте этих переулков и дворов как свой. Привычно было купить в автомате магнитный билет и, сунув его в щель приемника, пройти сквозь турникет, получив на выходе из другой щели картонку билета обратно. Привычно было, взойдя на платформу, встать на зигзагообразной линии в то место, напротив которого окажутся двери вагона, когда поезд подкатит к станции и замрет.

На станции «Сала-даенг» вагон оставила большая часть пассажиров, ехавших в нем. Рад вспомнил наставление дежурного на ресепшене: «Там будет толпа. Куда все — туда и вы». Вокруг была толпа, иначе не скажешь.

Двигаясь в этой толпе, он вновь прошел через турникет, спустился по лестнице и оказался на светлой, казалось, до дневной яркости освещенной улице. Здесь, на просторе улицы, толпа рассеивалась, переставая быть толпой, улица уже была просто многолюдной, но в течении людей по ней ясно угадывался поток .

Улица, по которой тек поток, перебралась через перекресток, и поток тотчас вновь сделался толпой. Которая по плотности не шла ни в какое сравнение с толпой на станции. С обеих сторон тротуара, впритык друг к другу, начались торговые палатки, поток вливался в узкое пространство между ними, оно спрессовывало его, и если его еще можно было назвать потоком, то, скорее всего, селевым. Рад шел в нем — и касался локтем человека слева, сталкивался плечом с человеком справа, налетали сзади на него, налетал он. Лица в этом селевом потоке большей частью были европейские: молодые, старые, юные — всех возрастов, мужчины, женщины, встречались африканские, индусские, японские, тайские только мелькали. Тайцы стояли за прилавками. На торг, казалось, было выставлено все, что только могло заинтересовать туристскую душу: одежда, нижнее белье, галантерея, посуда, кухонная утварь, мелкая радиотехника, фотоаппараты, часы, разного рода игрушки, домики для духов, скульптуры Будды. Особо выделялись прилавки со скобяным товаром: там среди дверных ручек, щеколд и крючков, мебельной фурнитуры, замков, литых пепельниц, болванок ключей лежали рядами, мутно поблескивая, свинцовые, алюминиевые, пластмассовые кастеты — на два пальца, на три, на всю пятерню, шипастые стальные наладошники с ремешками, похожими на ремешки для часов, и остроносые, похожие на быстротелых акул, финские ножи — от коротколезвийных, в две фаланги мизинца, до кинжально-длинных, с изящными продольными канавками посередине лезвия для отвода крови.

Квартал между тем закончился, впереди снова был перекресток. О том, что впереди перекресток, можно было судить по узкому разрыву в ряду палаток. Толпа, впрочем, устремлялась не в разрыв, а сворачивала направо — в русло, образованное палатками. Рад поднял голову — на угловом фонарном столбе, где в Бангкоке крепились трафареты с названиями улиц, под тайской вязью было начертано по-английски: «2-я Пат-понг». Толпа привела его, куда он хотел.

И только он сделал по Пат-понг десяток шагов, мужской голос сбоку, казалось, в самое ухо, произнес: