99

рать друг друга. И придется потом уничтожить только нескольких крыс. То есть завоеватель придет практически на чистое место.

Заместитель директора откинулся на спинку кресла, многозначительно улыбнулся. Инспектор с ужасом наблюдал, как этот человек с гордостью и даже некоторой завистью рассказывает о «великих» открытиях своего покойного шефа. А ведь, в сущности, все то, чем они здесь занимались, было преступлением. Тексье знал, что в различных секретных лабораториях министерства обороны нередко творятся страшные вещи, но такое ему и в голову не приходило. Инспектор поймал себя на мысли, что ему в общем-то и не жалко Роберта Реймона, которого постигла такая участь.

Скажите, а вы не знаете, были у Реймона враги? —

спросил Пьер.

Да нет, что-то не припомню, — ответил, чуть помед

лив, заместитель директора. — Сами понимаете, враги

бывают только у тех, чьи работы могут вызвать зависть.

А работы Реймона были засекречены. Правда, некоторую

зависть вызвало одно его открытие... Понимаете ли, Реймон

каким-то образом научился омолаживать себя.

При этих словах Пьер вздрогнул. Ему вспомнился рассказ старого полицейского о помолодевшем после исчезновения горничной профессоре.

...— Как он это делал, я не знаю, но факт был налицо. Лет десять назад или где-то около того Реймон помолодел сразу лет на двадцать пять. Не только я, многие просили его открыть секрет, но он отвечал, что это его самое великое открытие и продавать его кому бы то ни было он не собирается.

«Омолаживался... Но как? Бред какой-то, — рассуждал сам с собой Тексье, выходя из мрачного Здания института. — И почему Анри Лаперо ничего не рассказал об этом? Интересно-о... Ведь о такой вещи он обязательно должен был рассказать, если, конечно, за этим не стоит что-то такое, о чем он предпочел бы умолчать. Надо все-таки проверить, когда он попал в город. «Ягуар» — машина, которую нельзя не заметить. А из Венеции он мог попасть сюда только по южному шоссе...»

Опрос полицейского, который дежурил той ночью на южном шоссе, превзошел все ожидания.

По-моему, я видел ее рано утром... Да, да, серебрис

то-розовый «ягуар» с черной полосой выезжал из города,

едва начало рассветать.

Куда... куда он ехал? — переспросил пораженный ин

спектор.

Из города, — ответил полицейский, удивленно подняв

брови. — А в город он въехал что-то около двенадцати но

чи, я только-только на смену заступил. «Ягуар» — машина

приметная, а тут вдруг туда промчалась, потом обратно...

Итак, Анри Лаперо. .

Портье гостиницы «Аист», когда Тексье осведомился у.

100

него насчет Лаперо, ответил, что тот находится а ресторане. Тексье вошел в зал и сразу же увидел племянника Роберта Реймона. Тот сидел, откинувшись на спинку стула, и читал газету. Перед ним дымилась чашечка кофе и стояла недопитая бутылка джина.

А, инспектор, — отложив в сторону газету, произнес

Лаперо, когда инспектор подошел к его столику. — Как

идут дела?

Да так, помаленьку.

Может быть, хотите перекусить? Я, правда, уже за

кончил, но могу еще раз поесть за компанию.

Разве что чашку кофе.

Хорошо, сейчас закажу. Ну как, побывали в лабора

тории покойного дядюшки или не удалось?

Удалось. Но, честно говоря, я пришел не за тем, что

бы говорить о работах вашего родственника...

А-а о чем?.. — замялся Лаперо.

О вас. Меня интересует, что вы могли делать в горо

де с полуночи до рассвета? Почему умчались из города я

не сказали мне, что первый раз приехали не в двенадцать

дня, а в двенадцать ночи? Если вы хотели скрыть это, зна

чит, имели какое-то отношение к тому, что произошло на

вилле.

Анри Лаперо молчал и смотрел на инспектора. Тексье почувствовал, что, кажется, вышел на верный след.

Лаперо открыл бутылку джина, наполнил стакан. Руки его заметно дрожали. Он залпом опорожнил стакан и устало полузакрыл глаза. Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил:

— Да, вы были правы, когда говорили, что обязательно

выясните, когда я приехал в город. И мне не остается ниче-'

го, кроме как сознаться. Но не потому, что вам удастся