Лисбет накормила младших детей и вытолкала их во двор.

— Нечего вам дома сидеть, идите погуляйте!

Мальчишки кубарем скатились с крыльца, девочки чинно сошли по ступенькам, чтобы не испачкать выходные платьица. Лисбет одобрительно кивнула старшей дочке:

— Вот, умница. Возьми за ручку Анну, чтобы она не потерялась. Далеко не уходите.

Девочки взялись за руки и пошли к соседнему дому, звать подружек на прогулку. Лисбет постояла в нерешительности, затем собралась с духом и на цыпочках поднялась к мужу, в мастерскую.

Воскресенье было единственным днем, когда в доме воцарялась тишина. В будни здесь собирались ученики, человек десять, не меньше. Франс возился с ними очень охотно… охотней, чем со своими детьми, — мысленно отметила огорченная Лисбет. И что он в этом находит?

Среди учеников Франса была одна девушка. Лисбет рассматривала ее во все глаза: видано ли дело, женщина собирается зарабатывать себе на жизнь рисованием картинок! Правда, Джудит Лейстер не любит рисовать людей. Она составляет каталоги чудесных цветов — тюльпанов, которые привезли в Голландию турецкие купцы в 1559 году. С тех пор этот цветок стал не только символом страны наряду с ветряными мельницами, но и предметом роскоши: луковица сорта «Адмирал Лифкенс» стоит сейчас 4400 гульденов, а «Семпер Аугустус» — на тысячу гульденов дороже. За такие деньги в Харлеме можно купить добротный дом со всей обстановкой! Настоящая «тюльпановая лихорадка» охватила Нидерланды и многие соседние страны! Каталоги, нарисованные Джудит, расходятся по рукам в считаные дни, их заказывают богатые голландские буржуа и европейские аристократы. Франс гордится успехами своей ученицы и считает ее одной из самых талантливых женщин Харлема.

Лисбет остановилась перед закрытой дверью мастерской, не осмеливаясь постучать. Все-таки несправедливо, что жена так редко видит своего мужа. Взять, к примеру, эту самую Джудит Лейстер. Франс уделяет девушке гораздо больше внимания, чем своей семье, разве это правильно? Была бы Джудит ослепительной красавицей, она бы еще могла понять мужа. Но в девушке нет ничего особенного: тихая дурнушка, одетая в скромное серое платье, которое делает ее похожей на мышку. Однако Франс беседует с ней куда чаще, чем с женой, и внимательно слушает ее речи. Образованная женщина… Лисбет тяжело вздохнула. Сколько же их сейчас появилось, образованных женщин! Дирк рассказал ей о даме по имени Мария Шуурман, которая знает десять восточных языков! Мало того, она, прикрыв лицо вуалью, посещает университетские лекции и ученые диспуты! И даже осмеливается принимать в них участие! Стыд и срам! Да разве это женское дело? Женщина должна следить за домом, ухаживать за мужем и воспитывать детей, вот ее назначение! Правда, нынешние вертихвостки считают иначе, а мужчины вроде Франса охотно им подпевают. Интересно, что сказал бы муж, если бы Лисбет отправилась на университетскую лекцию, забросив детей и не приготовив обед? Небось, живо позабыл бы свои новомодные штучки!

Лисбет осторожно приоткрыла дверь мастерской и заглянула в щель. Муж сидел за столом и что-то писал. Ну, не рисует, и то хорошо. Если Франс стоит перед своей раскрашенной дерюгой, его лучше не трогать. А если нет, можно попробовать заговорить. Может, и ответит.

Лисбет приоткрыла дверь и позвала:

— Франс!

Муж оглянулся. Лисбет поразило виноватое выражение его лица.

— Что ты делаешь?

Лисбет подошла к столу и заглянула через плечо мужа. Франс быстро прикрыл ладонью лист, хотя Лисбет в любом случае не смогла бы ничего прочесть: она была неграмотной.

— Пишу письмо, — ответил муж после короткой паузы.

— Кому?

Франс сделал неопределенный жест:

— Одному человеку… Ты его не знаешь.

«Его», — мысленно отметила Лисбет. Уже хорошо, что не «ее». Но если муж пишет письмо мужчине, почему у него такие виноватые глаза? И почему на полу валяется столько скомканных листов с одной-единственной строчкой, написанной сверху?

Лисбет присела и собрала брошенную бумагу. Сколько добра пропадает даром в этом доме! Ах, Франс, Франс, как же трудно тебя вразумить!

— Прости, что насорил, — извинился муж. — Оставь, Франсина уберет.

— Мне не трудно, — откликнулась Лисбет. — Ты не забыл, что сегодня открывается большая ярмарка?

Франс обрадовался, как мальчишка.

— Сегодня? Вот спасибо, что напомнила! Дай-ка мне что-нибудь поесть, и я побегу…

— Я думала, мы пойдем вместе, — перебила Лисбет.

Ярмарка была большим событием в жизни города, и все добропорядочные горожане посещали ее вместе с супругами. Франс слегка смешался.

— Вместе? — переспросил он. — Ну да, конечно, вместе… — Он вздохнул. — Хорошо, Лисбет. Сейчас я спущусь, мы пообедаем и отправимся на ярмарку.

Лисбет просветлела.

— Значит, я накрываю на стол.

— Да-да, — нетерпеливо отозвался муж и снова повернулся к ней спиной. — Накрывай. Иди, я догоню.

Лисбет вышла из мастерской и почти бегом бросилась вниз. Вот и дождалась праздника! Неужели она сегодня выйдет из дома под руку с мужем, как полагается почтенной даме? Неужели будет раскланиваться с замужними соседками, смело глядя им в глаза?

Лисбет вошла на кухню, слегка запыхавшись, велела Франсине:

— Подавай обед, Франс сейчас спустится. — Не удержалась и похвастала: — А потом мы с ним идем на ярмарку. Кстати, составь список покупок, раз уж мы все равно там будем.

— Хорошо, — сразу отозвалась Франсина с неожиданной кротостью. — Да хозяин и сам отлично знает, что нужно купить. Не в первый раз на ярмарке. Раньше они с покойной госпожой ни одной ярмарки не пропускали: все вместе да вместе…