— Соня, о чем ты думаешь? Где ты?

— На Земле.

— С ним?

— Да.

— А здесь? Что здесь?

— Ничего. Ничего, Роджер.

Значит это правда, что однажды сказал Чи, подумал я. А я создавал себе иллюзию.

— Мы должны жить, — утешающе сказала она, — постоянно, до самого конца. Но есть человек, которому я останусь верной, чтобы не случилось. Я хочу оставаться верной себе и ему, Роджер. Я не могу вырвать Землю из своей души. Гиула не знал женщин до меня, он не знал, что такое любовь. Он искал ее во мне. Теперь он разочарован. Я не буду принадлежать ни ему, ни тебе, ни Дали или Чи, а только одному. Пожалуйста, пойми меня Роджер.

Последние слова она произнесла шепотом.

Ее признание протрезвило меня, но оно не избавило меня от всепоглощающего желания.

— Расскажи мне о своей жене, — попросила она.

— У меня нет жены, — сказал я, — и нет смысла говорить об этом. О ней не стоит вспоминать. Кто тот мужчина, которого ты не можешь забыть?

— Его зовут Бедрих и он художник.

— А дальше?

— Больше ничего. Я люблю его.

— Значит, он останется твоим лучшим воспоминанием.

Она кивнула.

Мы немного помолчали. Затем я спросил: «У него есть имя — я имею в виду, как у художника?»

— Нет, — сказала она, — но я думаю, он что-то может, несмотря на то, что у него нет общественного признания.

— Да, такое бывает, — сказал я. — Художникам не всегда стоит завидовать и совсем не стоит, если у них есть голова на плечах.

Соня не ответила. Между нами была снова продолжительная тишина. Я взял ее за руку.

У входа в каюту появился Чи.

— Извините, я не хотел бы мешать вам, но может быть вы хотите посмотреть интересный спектакль?

— Нет, — сказал я, — ни спектакль ни трагедию.

— Что же это тогда? — спросила она.

— Это ни Шоу ни Пауст.

Меня разозлило то, что Чи помешал нам.

Чи сказал: «Суперновая, такое редко увидишь, интереснейший процесс. Действие происходит в созвездии Большой медведицы, а именно южнее звезды Каппа. Вам нужно поторопиться, если вы еще хотите что-то увидеть, максимальная яркость кажется уже достигнута.

Он снова пропал.

— Я хотел бы знать, какими категориями он мыслит, — сказал я. — Южнее Каппы! У порой создается такое впечатление, что ему даже нравится это путешествие. Южнее Каппы что-то стало ярче, и восторгается этим.

— Он чудесный, — сказала Соня. — Когда я еще работала в больнице, у нас был профессор, который был похож на него. Он проводил эксперименты с сильными ядами над самим собой. Во время третьего он умер.

— Ну да, чудесный. Мы тоже проводим эксперимент над собой, и мы тоже проведем эксперимент твоего профессора.

— Пойдем в сад, я хочу посмотреть на Суперновую.

— Я хочу остаться с тобой наедине, Соня.

— Для этого у нас еще есть время, Роджер. Пожалуйста, пойдем со мной.

Я неохотно последовал за ней.

В саду щурился, глядя в окуляр.

— Еще одна катастрофа в космосе, — ворчал он, — ты посмотри на это, серая плесень. Звезда надувается, словно мыльный пузырь и снова опадает. Бесполезно, как все в этой идиотской Вселенной.

Он отошел на шаг в сторону, чтобы уступить мне место.

— Оставь пожалуйста в покое плесень, — грубо сказал я и посмотрел на светлое пятно южнее Каппы.

— Эта ядерная реакция разыгралась примерно сто лет тому назад, — сказал Чи. — Повышение интенсивности такой звезды в сорок миллионов раз превышает первоначальную величину.

— Я в этом не сильно разбираюсь, — ответила Соня.

— Я тоже нет, — заметил Гиула, — и это меня не интересует. В сорок или в сто миллионов больше — какая важность.

— Нашему Солнцу пришлось бы светить примерно сто миллионов, чтобы произвести энергию, которая образуется при возникновении Суперновой, — объяснил Чи.

Я думал, есть вещи поинтереснее, чем дебаты об этом светлом пятне, например, Соня, ее кожа мягкая словно шелк…

— Вся наша Солнечная система ничтожно мала по сравнению с размерами, которых достигает такая звезда…

Что Солнечная система по сравнению с ее глазами…

— Пожалуйста, Соня.

Я уступил ей место и словно ненамеренно дотронулся ее руки. Чувствовала ли она, о чем я думал? Паганини забрался в люк.

— Я тоже хочу посмотреть, — прокряхтел он. — Что новенького на Земле?

— Мы смотрим не на Землю, Паганини, — сказал я, — она не так важна. Мы наблюдаем Суперновую.

— Это хорошо, — пробормотал он, — Суперновая — я озвучу ее. Моя третья часть целиком посвящена радиоактивности. А в завершение последует маленький пассаж из концерта для скрипки E-Мажор. Стюарт, ты знаешь это место, ты тоже, Соня…