Шрифт:
Итак, нечестивое веселье царя и всех собравшихся было вдруг прервано чудесным явлением, приведшим в неописуемый ужас весь царский двор:
В тот самый час вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены чертога царского, и царь видел кисть руки, которая писала. (Дан. 5, 5)
Потрясающе зримое, художественно совершенное описание чуда оставил нам пророк Даниил! Так и видишь эту белую известковую стену и освещенную лампадой загадочно-страшную надпись, выводимую грозными «перстами руки человеческой»! Не менее картинно описывает Даниил и реакцию Валтасара на ужаснувшее его чудо. Поистине, Даниил был не только великим пророком, но и гениальным писателем:
Тогда царь изменился в лице своем; мысли его смутили его, связи чресл его ослабели, и колени его стали биться одно о другое.
Сильно закричал царь... (Дан. 5, 6–7)
В литературе Древнего мира нечасто встречаются столь художественно совершенные и при этом крайне лаконичные психологические описания.
В отличие от Навуходоносора, грозившего мудрецам страшной казнью, если они не истолкуют ему посланное свыше видение, Валтасар, наоборот, обещает за толкование огромную награду:
Сильно закричал царь, чтобы привели обаятелей, халдеев и гадателей. Царь начал говорить и сказал мудрецам Вавилонским: кто прочитает это написанное и объяснит мне значение его, тот будет облечен в багряницу, и золотая цепь будет на шее у него, и третьим властелином будет в царстве. (Дан. 5, 7)
Чтобы понять, почему толкователю обещана столь необыкновенная награда, надо учесть обстоятельства, в которых явилось устрашающее знамение. Страна, как мы помним, находилась в состоянии опаснейшей войны, враг вторгся в ее пределы, судьба царя зависела от хода военных сражений.
Чудо, показанное свыше в такой исторический момент, явно было связано с происходящими сражениями и должно было указывать на их исход или содержать спасительный совет. И тот, кто в столь критический момент сумел бы прочитать таинственную надпись, достоин был стать «третьим властелином в царстве» – третьим после Набонида, чьим соправителем был сам Валтасар – «второй властелин» (багряница и золотая цепь – атрибуты княжеского достоинства; ср. Есф. 6, 7–9).
Когда же никто из мудрецов не смог ни истолковать, ни даже прочитать написанное (согласно преданию, надпись была сделана одной из разновидностей палеоеврейского, или еврейско-финикийского, письма – так называемым «ангельским шрифтом», известным каббалистам) и тревога царя и придворных еще более усилилась (ст. 8–9), то царица (согласно Геродоту, ее звали Нитокрис) напомнила мужу о Данииле:
Есть в царстве твоем муж, в котором дух святого Бога; во дни отца твоего найдены были в нем свет, разум и мудрость, подобная мудрости богов, и царь Навуходоносор, отец твой, поставил его главою тайноведцев, обаятелей, халдеев и гадателей – сам отец твой, царь. (Дан. 5, 11)
Тройное упоминание Навуходоносора в качестве «отца» (т. е. предка) Валтасара (что, как мы уже сказали, не соответствовало действительности), по-видимому, казалось царице особенно уместным в столь критический момент – это должно было напомнить всем о могуществе Вавилона и о «законном» наследовании Валтасаром царской власти. Что же касается слов «дух святого Бога» – их в оригинале нет. Там сказано: ??? ????? ?????? <ру?ах элаґи?н кадиши?н>— «дух святых богов»; и далее царица также упоминает «богов» во множественном числе. И, однако, память о сверхъестественной мудрости Даниила, о его умении «проливать свет» на все загадочное и таинственное была при дворе жива, как и знание о том, что он – глава тайноведцев. Почему же не пришел Даниил, когда царь созвал мудрецов? Очевидно, присутствовать на кощунственном пиршестве он не пожелал и явился, лишь когда был лично призван по приказу царя.
Царица продолжала свою речь:
... Потому что в нем, в Данииле, которого царь переименовал Валтасаром, оказались высокий дух, ведение и разум, способный изъяснять сны, толковать загадочное и разрешать узлы. Итак, пусть призовут Даниила, и он объяснит значение. (Дан. 5, 12)
Мы видим, что царица дважды именует пророка Даниилом, а не только Валтасаром: его еврейское имя прекрасно известно, как и то, что в нем оказался «высокий дух» (арамейское ??? ????? <ру?ах йатира?>— «дух, превосходящий [другие]» или «дух избыточествующий»). Такое определение в устах царицы говорит о том, что личности Даниила при дворе уделялось большое внимание, и все понимали его превосходство над другими мудрецами.
Так могли ли сам царь и его окружение ничего не ведать о Боге, Чьим служителем, пророком и проповедником был Даниил? Несомненно, они знали о Нем. Однако в борьбе монотеизма с язычеством они сознательно выбрали сторону последнего. А это отразилось и на их определении провидческого дара Даниила как проистекающего от «святых богов»; и на военно-политическом положении Вавилона в описываемый момент; и, наконец, на кощунственном характере того пира, который и стал кульминацией противления Всевышнему.
Тогда введен был Даниил пред царя, и царь начал речь, и сказал Даниилу: ты ли Даниил, один из пленных сынов иудейских, которых отец мой, царь, привел из Иудеи? (Дан. 5, 13)
Оказывается, царь практически не знаком с Даниилом лично. Ярая приверженность Валтасара к язычеству встала, по-видимому, непреодолимой стеной между царем и «главой мудрецов»; и лишь теперь, в момент крайней напряженности событий и ожиданий, их встреча состоялась. Изложив Даниилу суть дела, сказав о бессилии прочих мудрецов прочесть надпись и повторив обещание наградить истолкователя, царь замолк, ожидая ответа (ст. 14–16).