— А мне плевать, как она отнесется! Я режиссер, а она пока не Мерил Стрип, чтобы диктовать мне условия! К тому же, работая вместе, может, они наконец помирятся? Артисты, блин!

Утром Семен Романович позвонил Стасу. Трубку взял отец, Илья Геннадьевич.

— Семен? Рад слышать!

— Илюха, а где твой сын? Почему ты отвечаешь по его мобильнику? В запое, что ли?

— Нет, в депрессии. У него неважные дела, Сеня.

— Да знаю я… Ничего, все поправимо. Вот, хочу предложить ему главную роль в своем новом фильме. Полный метр, роль интереснейшая, ее должен был играть Некрасов, но он заболел, и я подумал о Стасе. Он такого еще не играл.

— Сеня, не знаю даже, как тебя благодарить…

— Погоди, может, он еще не согласится, кто его знает, он же малый с характером. Короче, мне надо с ним поговорить!

— Сеня, давай он тебе перезвонит. Надо его встряхнуть немного, а то…

— Ладно, но передай, что долго я тянуть не могу, у меня героиня беременна, надо спешить.

Стас перезвонил через два часа.

— Семен Романович…

— Стас, дружище, ты согласен?

— Согласен, конечно.

— Может, сперва прочтешь сценарий?

— Сценарий, конечно, писала тетя Надя?

— Разумеется.

— Так чего раздумывать? Тем более сейчас это единственное предложение, — горько усмехнулся Стас.

— Отлично. Тогда через два часа жду на студии. Поговорим, обсудим график…

— Спасибо, Романыч, — голос Стаса дрогнул.

Суки, до чего парня довели, подумал Семен Романович.

Стас появился точно в назначенный час. Бледный, исхудавший, но, как всегда, идеально выбритый и элегантный.

— Похоже, меня заживо похоронили, — сказал он. — В коридоре несколько человек шарахнулись от меня, как от ожившего покойника или прокаженного.

— Не бери в голову! Первый раз, что ли?

— Да нет, но такого еще не бывало. Романыч, вы из жалости меня позвали?

— Ты сдурел, парень? Чего тебя жалеть? Набил морду подонку, а тот решил на этом раскрутиться, к тому же забрал заявление, когда его прижали. А на этих желтопузых журналюг внимание обращать — последнее дело, сам, что ли, не понимаешь?

— Романыч, я все понимаю, я другого пережить не могу… — тихо проговорил Стас.

— Чего? — Семен Романович тоже понизил голос.

— Никому бы не сказал, а вам почему-то могу… Дело ведь прекратил Пирогов… человек, которого я ненавижу всеми фибрами души…

— Господи, за что? — перепугался Семен Романович.

— За что? За то, что отнял у меня Варежку… мою любовь…

— Как это отнял?

— Ну, увел, купил, почем я знаю…

— Стас, ты бредишь! Варежка только тебя любит, и она, если хочешь знать, ждет ребенка…

Стас побагровел и сжал кулаки.

— Зачем вы мне это говорите? При чем тут я?

— Так это твой ребенок, болван!

— Кто это вам сказал?

— Надюха, а ей Варежка.

— Ерунда! Это наверняка ребенок Пирогова, но он ведь женат на ее сестре, так что…

— Уже не женат.

— О, тогда я уж точно ни при чем. Выходит, он развелся с женой, чтоб жениться на… Варваре и узаконить ребенка.

— Но зачем в таком случае Варежке говорить Надюхе, что это твой ребенок? Нелогично!

— Все как раз логично. Согласитесь, Романыч, если б это был мой ребенок, то стоило бы меня поставить в известность в первую очередь, вы не находите?

— Нет, не нахожу! Вы с ней, как я понял, разбежались, она сказала Наде, что хочет этого ребенка, потому что никогда и никого так не любила, как тебя!

— Сказать можно все!

— А зачем?

— Откуда мне знать, какие у нее соображения.

— Ладно, Стас, разбирайся сам со своей личной жизнью, а нам надо поговорить о делах.

Они поговорили о делах. Шилевич отдал Стасу сценарий, и Стас ушел.

Во дворе он столкнулся с Ниной Мурадян, исполнительным продюсером, последнее время она работала с Шилевичем.

— Привет, Стас! Рада тебя видеть! Знаю, что будешь у нас сниматься! Это твоя роль! Выходит, вы с Варей помирились?

— С чего ты взяла?

— Ну так она же у нас главная героиня!

Стас похолодел. Взбудораженный известием о Варежкиной беременности, он как-то не спросил, кто же будет играть главную героиню.

Нину кто-то окликнул, она помахала Стасу и ушла. А ему захотелось напиться вдрызг. Он решил позвонить Денису. Тогда, после вручения премии, они так душевно посидели и пообщались, даже несмотря на присутствие отца и Маши.