— Я сделал ему предложение, от которого он ну никак не смог отказаться… — усмехнулся Пирогов. — И сразу позвонил Илье, так что семья уже в курсе. Варя, если что, я всегда к вашим услугам! Дмитрий Александрович, вы, как всегда, сегодня были неподражаемы! Всего хорошего!

Пирогов ушел.

— Варь, а ведь он в тебя влюблен…

— Ну и что?

— Он хороший мужик…

— Ты что, меня с ним сватаешь?

— Дура! — рассердился вдруг Дима. — Я просто констатирую факт!

— А! Дим, как ты думаешь, если Стас узнает, что ему помог Пирогов…

— Слушай, если ты можешь думать и говорить только о Стасе, то катись ко всем чертям! Я устал быть мокрой жилеткой для тебя! Дура набитая!

— Почему мокрой? — удивилась Варя, ничуть, впрочем, не удивившись всплеску злости.

— От твоих горючих слез, чертова кукла! Вали к своему Стасу, утирай ему пьяные сопли, а мне все это надоело хуже смерти! Нашла себе утешителя! Хватит с меня! — уже в голос орал Дима.

— Димочка, не кричи! — каким-то задушенным голосом взмолилась Варя из-за ширмы. — Только не уходи, не бросай меня одну!

— Тебя бросишь, как же! — проворчал он.

Варя вышла из-за ширмы и вдруг как подкошенная рухнула на пол. Дима не успел ее подхватить.

— Варька, что с тобой?

Она была без сознания.

Когда приехала «скорая», врач, средних лет замученная женщина, спросила:

— Сильные стрессы были?

— Да, ночью был сильнейший стресс. Скажите, доктор, это опасно?

Женщина глянула на Диму и расплылась в улыбке.

— Надо же, вы в жизни еще красивее, чем на экране… Будет жить ваша девушка. У нее, похоже, нервное переутомление, возможно, вегето-сосудистая дистония, этим многие артистки страдают, но, по-хорошему, надо бы в больницу, обследоваться…

— А без больницы никак? Она все равно сбежит, у нее завтра спектакль, а потом самолет в Рим…

— А вот наша больная и очнулась… Как вы себя чувствуете?

— Ничего, спасибо, нормально… — едва слышно прошелестела Варя.

— Вам бы следовало в больницу лечь, а то доиграетесь…

— Нет, что вы, мне же завтра…

— Ну хоть до завтрашнего вечера полежать в покое сможете?

— Да, конечно, обязательно! Вы мне какие-нибудь таблеточки выпишите, я все буду аккуратно принимать.

— Ну что с вами делать! Только подпишите отказ от госпитализации.

— Конечно, давайте, подпишу! Мне уже гораздо лучше, спасибо, доктор!

— Только вас нельзя сейчас оставлять одну. За вами есть кому присмотреть?

— Есть! — твердо ответил Дима. — Я отвезу тебя домой и останусь сколько нужно. Встать сможешь?

— Нет, Дима, я сама. Ты же кричал, что я чертова кукла, что надоела тебе хуже смерти.

— Мало ли что я кричал в запале…

Он помог ей встать, но тут откуда ни возьмись опять возник Пирогов.

— Что случилось? Мне сообщили, что Варе плохо. Врач был? Вы упали в обморок? Что сказал врач?

— Не беспокойтесь, Иван Константинович! — с едва заметной иронией произнес Дима. — Врач ничего страшного не сказал. Это просто реакция на криминальные замашки вашей супруги. Пройдет.

Пирогов побелел.

— Я предлагаю, — проглотив ком в горле, начал он, — сейчас же поехать в одно место… там замечательные специалисты по реабилитации, причем по быстрой реабилитации… все совершенно анонимно… И вам, Дмитрий Александрович, не мешало бы немного расслабиться… Друзья мои, поверьте, это наилучший выход. Там превосходно кормят, и вообще…

— Да нет, пожалуй, не стоит… — с сомнением проговорил Дима.

— Да вы гляньте, Варя совсем неживая! Всё, никакие возражения не принимаются! — вдруг совсем другим, не допускающим сопротивления тоном заявил Пирогов.

Дима и сам не мог понять, почему он вдруг подчинился…

На следующий день после обеда Варю с Димой, действительно отдохнувших и посвежевших, отвезли в Москву. По дороге Дима недоумевал:

— Черт побери, с чего это я вдруг согласился? Хотя, должен признать, чувствую себя помолодевшим. А ты?

— Что?

— Ты где витаешь, красавица? — добродушно усмехнулся Дима. — Что-то я раньше не замечал, что задумчивость — твоя подруга.

Варя улыбнулась в ответ и промолчала. Ей сейчас было над чем задуматься.

— Марина, успокойся, все в порядке, обвинение со Стаса снято, Шевелев отозвал заявление! — сообщил по телефону бывшей жене Илья Геннадьевич.

— Правда? Какое счастье! Это Фридман его уломал?

— Ну, вообще-то это заслуга Вари, она кинулась в ножки Пирогову, а тот вместе с Фридманом довершил дело.