— Нет, Ники, папы не будет.

— А почему? Папа у него Стас?

— Стас. Но у нас не получается быть вместе.

— Он что, как тот фокусник, не захотел?

— Нет, он ничего не знает.

— А Марина?

— Какая она тебе Марина?

— Она сама сказала, чтобы я звал ее Мариной, без отчества и всяких дурацких теть. Так она знает?

— Нет. И не надо! Я не хочу!

— Ты его больше не любишь, да?

— Я не знаю, Ники, честное слово, не знаю.

— Нет, мама, все неправильно!

— Что неправильно?

— Я думаю, ты его еще любишь, но боишься, что если он узнает про маленького, то может повести себя так, что ты его разлюбишь…

Варя озадаченно глянула на сына. Как же он повзрослел и поумнел!

— Ладно, мама, ты ему не говори, раз не хочешь, а мы с Урсулой будем растить его вместе с Сабинкой. А как его будут звать?

— Так я ж еще не знаю, кто будет, мальчик или девочка, — счастливо улыбнулась Варя.

— А когда он родится?

— Летом.

— Еще так нескоро! Но ты сейчас не несчастная?

— Что ты, мой маленький, я абсолютно счастлива, потому что у меня вырос чудесный сын, и будет еще маленький, только ты не думай, что я или бабушка будем любить тебя меньше…

— Я знаю, маленьким детям надо уделять больше внимания. Мне Урсула объяснила…

— Знаешь, Илья, — сказала как-то вечером Маша, — я думала, Стасу станет легче, когда эта пакость закончится, а ему, по-моему, только хуже.

— Это я виноват, нельзя было говорить ему, что все устроил Пирогов… Но я же не знал, я был так счастлив, что этот тип забрал заявление.

— А в чем, собственно, дело?

— Оказывается, Стас сходит с ума от ревности именно к Пирогову. Бедный мой сын. Такой талантливый и такой какой-то нелепый в личной жизни… Практически четыре брака, и все коту под хвост… А парню под сорок. Я думал, хоть с Варей ему повезет. Они же любят друг друга как ненормальные, и что?

— Да, это только в ранней юности кажется, что взаимная любовь гарантия счастья…

Варя рвалась в Москву и в то же время страшилась этого. Ей предстояли нелегкие разговоры о беременности с Катей Вершининой как с агентом, с Маковским и, главное, с Шилевичем. Она ужасно боялась, что Семен Романович разозлится, обидится, раскричится… И она решила сперва поговорить с Надеждой Михайловной.

В аэропорту ее неожиданно встретил Дима.

— Ты откуда? — удивилась Варя.

— От верблюда! — буркнул Дима, отбирая у нее чемодан.

— Не поняла!

— Чего ты не поняла? Я боюсь за тебя, идиотку такую! Вдруг ты еще чьего-то мужа с ума свела? Думаешь, мало в Москве ревнивых психопаток?

— Димочка, я тебя обожаю! Кстати, я привезла тебе офигительно прекрасный джемпер от Труссарди, точно в цвет твоих глаз!

— С какой это радости?

— Так… Понравилась вещь, имею я право купить своему лучшему другу понравившуюся вещь?

— Имеешь, имеешь. Спасибо большое!

— Димка, ты чего разворчался?

— Оно мне надо, по ночам таскаться в аэропорт и развозить баб по домам?

— А зачем притащился, я бы и на такси доехала.

— Это еще вопрос! А вдруг твоя чудная сестренка еще не угомонилась и подошлет к тебе кого-то другого, аварию подстроит или еще что… Нет уж, я бы места себе не нашел. С кем я «Пигмалиона» тогда играть буду, не говоря уж о «Шмеле»? Ну, как съемки?

— Восторг! Я была бы последней дурой, если б отказалась! У меня гениальный партнер, он играет моего отца, ему семьдесят лет, а он впервые снимается в кино, можешь себе представить? Театральный актер, русского происхождения, по-русски говорит прекрасно и радуется, что я тоже русская. Опекает меня, кормит фантастическими итальянскими обедами, но рецептов не дает.

— И влюблен в тебя по уши?

— Да ты что?

— Дура ты, Варька, совершенно не осознаешь своей прелести… Впрочем, именно в этом, вероятно, и состоит немалая доля твоей прелести…

— Дим, ты чего?

— Ничего. Просто констатирую факт. И еще я понял: когда тебя нет в Москве, мне как-то… не того… пусто…

— Можно подумать, ты безвылазно сидишь в Москве!

— Нет, конечно. И на выезде я о тебе и не вспоминаю, не думай, а вот когда я в Москве, а тебя нет, мне хреново, хочешь верь, хочешь нет.

Варю нервировал этот разговор.

— Дим, я хочу сказать тебе одну вещь… Только пообещай, что будешь молчать?

Дима притормозил и съехал на обочину. Они еще только подъезжали к Москве.

— Ну? — резко спросил он и выжидательно уставился на Варю.

— У меня… ребеночек будет…

— Так! К сожалению, я абсолютно точно знаю, что отец не я. И кто же этот счастливец?

— Догадайся с трех раз!

— Обижаешь! Зачем мне три раза, я и так знаю, что ты тупая. Стас, да?