– Можно было бы начать прямо сейчас, - он рылся в сумке с медикаментами, - но у меня только параметадол. Мэригей, как ты себя чувствуешь?

Слезы все еще катились у нее по щекам.

– Мне... больно.

– Потерпи немного, - ласково сказал Док. На секунду он задумался, потом повернулся к Эстелл.
– Неизвестно в точности, сколько она потеряла крови. Кроме того, имеется небольшое внутреннее кровотечение. Но не думаю, чтобы это случилось очень давно - она бы не выжила под ускорением. Надеюсь, что мозг тоже не пострадал.

Он тронул измеритель, прикрепленный к руке Мэригей.

– Следи за кровяным давлением, как только придет в норму, введешь ей пять кубиков вазоконстриктора. Я побегу.

Он закрыл сумку.

– У тебя есть какой-нибудь вазоконстриктор, кроме пневматического?

Эстелл проверила содержимое своей сумки.

– Нет, только одноразовая ампула... ага, есть ограниченная доза с мышечным дилятором.

– Отлично, если давление подскочит, вводи.

– Буду давать ей вместе с дилятором по два кубика за один раз.

– Сойдет. Все не путем, но... Если ты еще не очень устала, может, будешь ассистировать?

– Буду.

Док Уильсон кивнул и убежал.

Эстелл начала вытирать живот Мэригей изопропиловым спиртом. У него был холодный чистый запах.

– Ей вводили "анти-шок"?

– Да, - сказал я.
– Минут десять назад.

– Ага. Вот отчего Док беспокоился... нет, ты все правильно сделал. Но в состав "анти-шока" входит вазоконстриктор. Пять кубиков сверху - этого может оказаться слишком много.
– Она продолжала смазывать засохшую кровь, каждую минуту поглядывала на индикатор давления.
– Эта жен... то есть Мэригей, она твой постоянный партнер?

– Да.

– Она красивая, - достойное замечание, особенно сейчас, когда вся Мэригей покрыта запекшейся кровью, на щеках потеки, там, где я старался утереть слезы. Наверное, только врач или женщина могла под всем этим увидеть красоту.

– Да.
– Мэригей перестала плакать и лежала с крепко зажмуренными глазами, высасывая последние остатки воды из бумажного полотенца.

– Можно дать ей еще воды?

– Да, но только так же, как и в первый раз. Немного.

Я пошел в раздевалку, где была вода и бумажные полотенца. Пары этиленгликоля успели к этому времени развеяться, и теперь я чувствовал запах воздуха. Тревожный запах. Слегка тянуло машинным маслом и перегретым металлом, словно в мастерской. Наверное, перегрузили кондиционер, подумал я. То же самое случилось при первом испытании оболочек.

Мэригей взяла мокрое полотенце, не открывая глаз.

– Вы думаете остаться вместе, когда вернетесь на Землю?

– Наверное. Если вернемся. Впереди еще кампания.

– Ничего больше не будет, - равнодушно сказала она.
– Ты, получается, ничего еще не знаешь?

– О чем ты?

– Ты знаешь, что корабль получил попадание?

– Попадание! Как же мы тогда все уцелели?

– Да, - Эстелл снова начала вытирать кровь.
– Четыре противоперегрузочные камеры. Камера оружейников и оружейная. Теперь у нас ни одного боекостюма... а в одном белье много не навоюешь.

– Что... четыре камеры... а люди?

– Никто не выжил.

Тридцать человек.

– Кто именно?

– Весь третий взвод. И первое отделение второго взвода. Аль-Седат, Вусья, Максвелл, Негулеско.

– Бог мой.

– Тридцать убитых, и они даже не поняли, как это получилось. И до сих пор никто не понимает. Но может повториться каждую минуту.

– Так это была не ракета?

– Нет, мы перехватили все их снаряды. И покончили с их крейсером тоже. Ни один индикатор ничего не показывал. Просто - БАММ!
– треть корабля провалилась в преисподнюю. Хорошо, что не двигатель и не СЖБ.

Но я едва слышал ее. Пенворд, Смайдерс, Кристиан и Фридмен. Все мертвы. Я словно онемел.

Эстелл вытащила из сумки бритву и тюбик гелевой пасты.

– Будь джентльменом, не смотри. А, вот.
– Она смочила кусок марли спиртом и подала мне.
– Сделай доброе дело, вытри ее лицо.

Я начал вытирать.

– Что ты делаешь?
– спросила Мэригей, не открывая глаз.

– Стараюсь быть настоящим джентльменом. Я делаю доброе дело...

– Весь персонал, внимание! Весь персонал!
– В камере не было интеркома, но в открытую дверь все было хорошо слышно. Интерком находился в раздевалке.
– Весь персонал шестого эшелона и выше, кроме непосредственно задействованных в аварийных работах и оказании медицинской помощи, должен явиться в центральный холл.

– Я должен идти, Мэригей.

Она ничего не сказала. Наверное, она даже не слышала объявления.

– Эстелл, - я повернулся к Гармонии, черт с ним с джентльменом.
– Ты мне...

– Да, я сразу тебе сообщу, как только можно будет что-то сказать наверняка.

– Хорошо.

– Все будет в порядке.
– Но лицо у нее было озабоченное и невеселое.
– Теперь иди, - мягко добавила она.

Когда я выбрался в коридор, интерком начал повторять объявление уже четвертый раз. В воздухе чувствовался какой-то новый запах, но я и знать не хотел, что это было.