Шрифт:
— А как насчет несимметричного диметилгидразина? Я слышал, его испытывают в ракетной лаборатории в Пасадине.
— Хорошее горючее, — неожиданно вступил в дискуссию Люк, — но это смертельный яд.
Все повернулись к нему. Седовласый нахмурился, явно недовольный тем, что в научный спор вмешивается посторонний. А молодой человек удивленно воскликнул:
— Господи, Люк, что вы делаете в Вашингтоне?
Люк готов был расплакаться от счастья.
Часть 3
Спутник имеет форму пули, а не шара. Теоретически круглый спутник более устойчив, но на практике у него должны быть наружные антенны для радиосвязи с Землей, а они нарушили бы сферическую форму.
16.15.
Люк обнаружил, что не в состоянии произнести ни слова. Остальные продолжили обсуждение, не замечая его страданий. И только узнавший Люка юный коллега смотрел на него с участливым видом.
— С вами все в порядке?
Люк молча кивнул, потом, справившись с волнением, сказал:
— Мы могли бы поговорить?
— Конечно. — Он отвел Люка в комнату, где стояли пара стульев и стол. Когда они оба сели, молодой человек спросил: — Что случилось?
— Я потерял память.
— О боже!
— Автобиографическая амнезия. Я помню то, что связано с моей научной работой — именно благодаря этому я и попал сюда, — но о самом себе я ничего не знаю.
— А меня вы знаете?
Люк покачал головой.
— Расскажите, что вам известно обо мне.
— Вы доктор Клод Лукас, но чаще люди называют вас Люком. Меня зовут Джон Макдермотт.
— Спасибо, Джон. А где я живу, вы знаете?
— В Хантсвилле, штат Алабама. Работаете под началом Вернера фон Брауна в Управлении баллистических ракет, а точнее — на базе Редстоун-Арсенал в Хантсвилле.
— Вы не представляете, как приятно все это слышать.
— Я удивился, увидев вас здесь, — сказал Джон, — потому что ваша группа вот-вот должна запустить ракету-носитель, которая выведет на орбиту первый американский спутник. По слухам, запуск может состояться уже сегодня ночью.
— Я читал утром в газете. Но скажите, я действительно имею отношение к созданию этой ракеты?
— Да. Запуск «Эксплорера» — важнейшее событие в истории американской космической программы.
Всего несколько часов назад Люк считал себя бродягой и пропойцей. А оказывается, он — ученый, достигший заметного положения.
— Я должен быть там! — сказал Люк.
— Безусловно. Но как, по-вашему, получилось, что вы в Вашингтоне, а не на космодроме?
— Не знаю. Сегодня утром я проснулся в мужском туалете на Юнион-стейшн.
Джон понимающе усмехнулся:
— Похоже, вчера вы здорово погуляли.
— Для меня обычно такое поведение? Я часто напиваюсь до бессознательного состояния?
— Я слишком мало вас знаю, чтобы ответить на подобный вопрос. Хотя я бы удивился, если б мне такое про вас сказали.
— Надо позвонить на мыс Канаверал, — сказал Люк.
— Прекрасная мысль. — Джон снял трубку стоявшего на столе телефона и протянул Люку.
Узнав в справочной, как соединиться с космодромом, Люк набрал номер.
— Говорит доктор Лукас. — Произнося это, он испытывал огромное удовольствие. Люди не понимают, как приятно вот так запросто назвать свою фамилию. — Я бы хотел связаться с кем-нибудь из группы запуска «Эксплорера».
Через секунду-другую он услышал в трубке:
— Полковник Хайд, служба безопасности.
— Говорит доктор Лукас…
— Люк! Ну наконец-то! Куда вы, черт возьми, исчезли? Мы тут с ума сходим. Вас разыскивают и служба безопасности, и ФБР, и даже ЦРУ!
— Я в Вашингтоне. Послушайте, со мной произошло что-то странное. Я потерял память. Бродил по городу, пытаясь выяснить, кто я такой. В конце концов нашел коллег-физиков, которые меня узнали.
— Невероятная история. Как это случилось?
— Я надеялся, вы мне это расскажете, полковник.
— Вы всегда звали меня просто Билл.
— Хорошо… Билл.
— Мне известно не так уж много. Вы уехали в понедельник, сказали, вам нужно в столицу. Полетели в Вашингтон из Патрика.