— Я так и сделаю, Горгоний. Как всегда мудры слова твои.

— Могу ли я посмотреть еще раз донесения, что пришли с востока, — попросил маг, указывая на разбросанные по столу свитки. — Кое-что меня в них заинтересовало.

— Делай, что хочешь.

Горгоний тщательно просмотрел свитки. Пару из них отложил в сторону.

— Странно, — пробормотал он. — Помнишь, Каббар, что рассказывали солдаты, которых ты послал в погоню за телохранителем Хеседа. За тем самым майром, который сумел спасти из Мадимии наследника?

— Перед смертью они вопили что-то о вылезших из-под земли чудовищах, которые и уничтожили весь отряд погони.

— Все верно. Чудовища, выползшие из-под земли. Еще они говорили, что телохранитель был убит и тело его должно было остаться там, на месте сражения.

— К чему эти разговоры?

— В этом донесение говориться, что один спасшийся ветеран вроде бы узнал среди разбойников того самого телохранителя. Если мне не изменяет память, его звали Элибр.

— Мертвый телохранитель среди живых? Ты ошибаешься, маг. Разве может такое быть?

Горгоний еще раз внимательно прочитал свиток и только после прочтения ответил:

— Позволь, я объясню кое-что. Давным-давно, когда я еще сам был неразумным ребенком, когда еще не существовала империя Кэтера, мои предки и Крестоносцы заключили соглашение, согласно которому ни мы, Избранные, ни Крестоносцы не могли переходить в наших весьма напряженных отношениях определенную грань. Грань, за которой находились силы с Той стороны.

— Мертвые?

— И они тоже, — кивнул маг. — В природе существует определенное равновесие. И если нарушить его, вызвав, например, мертвого духа, то могут произойти весьма неприятные события. Всемирные потопы и вековые пожары ерунда по сравнению с тем, что может случиться, если нарушиться старое соглашение. Требуется быть весьма сильным волшебником, чтобы, вызвав духа с Той стороны, суметь не допустить полного разрушения мира. До сих пор я не знал ни одного человека, способного сделать это. Слишком большая цена для всего мира. И Избранные и Крестоносцы это понимали. Поэтому долгие столетия мы боролись друг с другом только с помощью самой элементарной магии. Те штучки, что я иногда показываю тебе на поле боя, всего лишь фокусы.

— Огненная дьявольская стена, сжирающая тысячи людей, фокусы? — не поверил Каббар, вспомнив, как с помощью Горгония была выиграна битва с племенами керка Артория.

— Существуют заклинания, гораздо более мощные. Но все они находятся под запретом. Вы, простые смертные, думаете, что черная магия умерла. Исчезла в давности лет. Испарилась вместе с великими магами и колдунами.

— Так говорят.

— Нет, мой дорогой Император. Высшая магия спрятана здесь, — Горгоний постучал сухим пальцем по голове. — Она ждет своего часа. И, похоже, этот час скоро настанет. Если твои солдаты видели именно телохранителя Хеседа, то это значит, что Крестоносцы нарушили Договор.

— И чем это выгодно для Кэтера? — заинтересовался Каббар.

«Чем это выгодно для Избранных?» — подумал маг, заметив, как оживился император.

— Если Крестоносцы переступили грань, если посмели обратиться к духам смерти, то тем самым они разорвали Соглашение. Следователь, Избранные могут сделать то же самое. Иначе равновесие будет нарушено, и за мир, в котором мы все живем, никто не даст ни стерона. Крестоносцам никогда не удержать самостоятельно природный баланс.

— Я не вижу никакого толка в этом, — отмахнулся Каббар.

— Толк? Толк есть во всем, мой Император. Обратившись к Той стороне, мы можем получить таких воинов, каждый из которых по силе равен целому маниону. Мы сможем вызывать ураганы, сметающие на своем пути целые города. Мы сможем перетирать в порошок горы и поворачивать вспять реки. И, если хочешь, мы даже сможем потушить звезды.

— Страшные вещи ты говоришь, Горгоний, — поежился Каббар, представив рассыпающиеся в песок горы. — Почему же раньше ты не вызывал ураганы. Соглашение? Соглашения для того и существуют, чтобы нарушать их.

— Клятвы волшебников гораздо крепче, чем обещания простых смертных, — ответил маг, с некоторым сожалением посматривая на императора. — Чтобы нарушить Соглашение требовалась сила, которой у Избранных не было.

— Но она была у Крестоносцев?

Маг задумчиво поковырялся в ухе:

— Хм. Крестоносцы тоже слабы, чтобы нарушить старый Договор. Выходит, нашелся отступник, посмевший отвернуться от общей стаи? Такое возможно. Отступник, не побоявшийся пойти наперекор Совету. Колдун, который хранил все знания, и который воспользовался своим положением, чтобы обратится к Той стороне. Уж не Самаэль ли это? Хранитель старых знаний? Интересно, очень интересно.

— Что ты бормочешь, маг?

— Пустые мысли, мой Император, — улыбнулся Горгоний. — Похоже, наступают веселые времена. Только что я почувствовал присутствие старого врага. Не хочу предугадывать, но думаю, скоро придут очень веселые времена. Времена магии и хаоса.

Потирая ладони Горгоний зашелся в истеричном смехе.

Каббар, наблюдая, как трясется острый кадык Горгония, неожиданно почувствовал, по спине его пробежала волна холодного страха. Каббар был не глуп, и прекрасно понимал, что Избранные помогают Кэтеру завоевать мир не ради интереса и не из любви к нему, к Императору. Древний род, берущий начало с самого Грана желает того же, что и все смертные. Власти и могущества. Избранные амбициозны. Но они слабы. Пока что слабы. И им необходим Кэтер, чтобы не сгинуть во времени. Но сейчас, когда, по словам мага, нарушено какое-то Соглашение, не захотят ли Избранные большего, чем имеют сейчас?