— Гонец?

Не дождавшись ответа, отпихнул закрывающегося руками человека к стене.

— Этот живой нужен, — крикнул.

— Нужен, значит останется, — крякнул Гамбо, пронзая тело легронера, который на короля от окна кинулся. Чуть ниже сердца меч вогнал, по самую рукоять, краской белой испачканную.

К тому времени солдаты, отрезанные от арсенала, увидели, что против них не сильный отряд, а горстка мальчишек малолеток. Без мечей и копий можно справиться. Руками голыми в бараний рог скрутить, да игрушки железные отобрать.

— Дави их! — подали команду еранты, собирая вокруг себя свои парнии.

Кто-то вспомнил о награде, которую императорский гонец за каждую голову разбойничью обещал. Загалдели довольно. Бросились вперед, через нары перепрыгивая. Ножи-то у них никто не отбирал.

Да только редкие до короля добраться смогли. Вспыхнуло среди солдат пламя горячее, светом ослепляющее. Закричали, глаза закрывая, легронеры, попятились назад. А те, кто успел вперед пламени до Аратея добежать, натолкнулись на стену невидимую, за которой пятнадцатилетний мальчишка зло глазами ворочал.

Ножи кэтеровские в ту стену вонзились, как об камень остановились. Непреодолима преграда колдовская. Но только не для меча короткого, что искало и находило новые жертвы.

Зверем лютым зарычал Аратей, глаза его налились кровью. Взмахнул рукой, щит невидимый убирая. По мертвым телам ступая, вперед двинулся, разя во все стороны солдат империи.

Сбоку, незамеченный, кинулся легронер с ножом. Метил в сердце, как будто знал, что нет на юном наследнике ни доспехов тяжелых, ни панциря железного. Гамбо в трех шагах от короля находился. Только открыл рот в крике испуганном, понимая, что не успеет вперед ножа до брата допрыгнуть.

Белой тучей метнулась в сторону Аратея массивная фигура. Тяжелый меч с красными подтеками опустился на голову легронера, раскалывая тело того на рваные половины.

Аратей, разобрав шум за псиной, обернулся, быстро глянул в глаза майра, кивнул коротко. И снова вперед пошел. Много еще врагов впереди. Бить не перебить. А майр подмигнул укоризненно Гамбо, брату молочному короля, не зевай солдат! Ощерился Гамбо, словно зверь дикий, и уже до конца схватки от короля не отходил. Не один удар от Аратея отвел. Не одно тело отшвырнул.

Резня превратилась в избиение. Кэтеровские легронеры, поняв, что не совладать с мальчишками, бросились напролом, пытаясь спастись бегством. Но все погибали под мечами ребятишек малорослых, шеренгой ровной рядом с юным королем стоявших. Самые разумные к окнам бросились. Посчитали, что жизнь дороже чести. У окон тех и умирали, стрелами меткими утыканные.

Через полчаса все было закончено.

Аратей стоял неподвижно среди груды окровавленных тел, глядя на агонию тех, кто уничтожал день за днем страну его. И не было в сердце молодого короля жалости. Месть заполняет все сердце, не оставляя даже крохотного уголка для разума.

— Соберите всех, кто остался в живых, на улице, — приказал он выходя из казармы.

Немного осталось, живых. Человек пятнадцать. Среди них цеперий, с головой окровавленной, и гонец императорский, трясущийся от страха.

Аратей встал перед ними. Белая накидка забрызгана кровью. Глаза дикие, глядят исподлобья. Страшные глаза, безжалостные.

— Обыскали?

Гамбо протянул наследнику кожаный мешок, найденный у цеперия:

— У него отыскали. Визжал, как свинья, отдавать не хотел. Пришлось приласкать немного.

Аратей мешок развязал, высыпал содержимое на снег.

Кроме монет золотых на снег упали украшения. Серьги и браслеты, кольца и ожерелья. Среди серебра и камней драгоценных коронки золотые, из ртов мертвых выбитые.

Наклонился Аратей, поднял полную горсть блестящих побрякушек.

— Кто из нас разбойник? Скажи солдат. Ради этого ты пришел в мою страну? Ради этого убивал ее жителей? Что сделали тебе старики, которых ты убил? Ответь — что?

Задрожали у цеперия Селенота губы. Услышал он в голосе мальчишки приговор, пока вслух не произнесенный. Позабыв о чести, рухнул на колени, руки в мольбе к юному королю протягивая. Замычал слова неразборчивые, пытаясь жизнь вымолить.

— Псами вы были, псами и останетесь, — Аратей швырнул в лицо цеперия золото. — Ара-Лим прощения не знает.

— Что делать с ними? — поинтересовался Гамбо, ухмыляясь, заранее зная, какой ответ от короля своего получит. Не в первый раз.

— Как обычно, — Аратей отвернулся от пленных. — Гонца только оставьте.

Закричали легронеры, участь свою узнав. Хоть и ведали, что не оставляют разбойники аралмовские в живых никого, до последнего в милость надеялись. Не верили, что сможет мальчишка юный столько крови желать. Зря надеялись.