– Заметано, – ответил Зверь.

– Ну как там в армии говорят – заканчивай прием пищи. Карина, забирай посуду, пойдем наверх. Зверь подкрепился и ему нужно отдохнуть, – Ваха хлопнул Зверя по плечу.

Карина собрала грязную посуду на поднос, кивнула Зверю и проследовала наверх за братом. Пленник прилег на жесткий топчан и уже через мгновение провалился в глубокий сон.

Вечером того же дня его подняли из подвала и отвели в дом. В комнате, кроме братьев Ахмеда и Вахи, находился вчерашний соперник Зверя – Руслан, внешность которого была изрядна потрепана. Большой синяк красовался под правым глазом, верхняя губа напоминала кусок фарша. Зверь прошел в комнату и поздоровался за руку с Русиком.

– Салам алейкум, дорогой, – Руслан, привстав со своего места, крепко пожал руку Зверю. – Ты настоящий боец. Скажи, а где ты так научился драться?

– Я не помню ничего из прошлой жизни, поэтому не смогу ответить на твой вопрос, Русик, – проговорил Зверь и присел в мягкое кресло в углу комнаты.

– Да, хорошего бойца вы нашли, – продолжал Руслан. – Я давно не попадал под раздачу. Правда, очень давно был схожий случай, после которого я чудом остался жив. Меня тогда на руках вынесли с татами – думали, что жмур, а я выжил. И знаете, кто был моим соперником? Вот именно Черная Смерть. Это было лет шесть назад в Афганистане, я тогда обучался взрывному мастерству в спецшколе Хаттаба. Не поверите, жара под пятьдесят, а нас как новобранцев по шестнадцать часов в сутки гоняют по раскаленной пустыне. Минирование, маскировка, постоянные спарринги; в общем, тоска. В группе мне не было равных, я тогда был в расцвете своих физических сил и рвал в клочья всех подряд. Хаттаб лично общался со мной, и уже тогда он поговаривал о том, что наступит время, и на территории Чечни зародится джихад. Все слушали его, но никто не придавал его словам большого значения. А все оказалось правдой. Ну, я отвлекся.

Как-то поздним вечером в лагере появились новые люди – два аксакала и один парень исполинского роста, бритый наголо. Все его тело было татуировано. Все абсолютно, даже голова. Одна из наколок была в виде старухи в черной мантии, держащей косу. От одного взгляда на эту татуировку бросало в дрожь. Как мне тогда показалось, с косы старухи стекала кровь лежащего рядом безголового тела. Это и был Черная Смерть, но тогда я об этом не знал. А один из старцев, как выяснилось позже, был Усама Бен Ладен. Через несколько дней наша подготовка закончилась, и пришло время возвращаться на родную землю. Вот тогда-то Хаттаб и предложил мне провести один бой, всего один, – Руслан замолчал на несколько секунд, как бы возвращаясь памятью в те далекие дни. – В случае моей победы я получал сто косых в американских долларах. Таких денег я тогда отродясь не видел. За первое место на чемпионате СССР я получил 150 рублей, а здесь на кон ставилось сто тысяч долларов США. Всю ночь я в тот день не спал. Наутро мне объявили, что пришло время драться. На наш бой с Черной Смертью съехались высокопоставленные члены Аль-Каиды и прочие эмиры и шейхи. Были, правда, и америкосы, итальянцы, англичане; многие прилетели на своих самолетах и «вертушках». Все они прибыли для участия в тотализаторе, ставки в котором составляли миллионы долларов США.

Русик снова на несколько секунд ушел в воспоминания.

– Итак, на чем я остановился? Да, ставки были собраны, и я вышел на татами под открытым небом. Вся эта разношерстная публика восседала в мягких креслах, расставленных по периметру татами. В тот день стояла ужасная погода; небо было свинцово-серым, накрапывал дождь. Когда появился мой соперник, меня передернуло. Картина была ужасной. Одетый лишь в одну нательную повязку в районе паха, передо мной стоял огромный накачанный исполин, со страшной наколкой в виде костлявой старухи с косой, с которой стекала кровь; и обезглавленное тело тоже присутствовало. Где-то вдалеке на горизонте мелькнула молния, и картина стала еще более зловещей. Я сделал шаг в центр татами – и началось! Этот гигант обрушился на меня со всей своей мощью. Я попал под такой шквал ударов, что с трудом какое-то время сдерживал его прессинг. Он умело работал, как боксер, потом в доли секунды переходил на тайский бокс, с элементами тхеквондо, но что самое ужасное, он в совершенстве владел джиу-джитсу. Я не мог подстроиться под его манеру борьбы, все мои нечастые выпады проходили мимо цели. – Руслан взял со стола сигарету и, задумавшись, закурил. – Он просто играл со мной, как кошка с мышкой. Он постоянно улыбался своей зловещей улыбкой. Я получал сокрушительные удары в корпус, голову, в глазах все плыло. Но я заметил, что когда он переходил на тайский бокс, то увлекался, уверенный в своих силах, и забывал про оборону. Он молча отрабатывал свое мастерство на мне, как на груше, висящей в спортивном зале. Запомни, Зверь, он уязвим в тот момент, когда переходит на тайский бокс и начинает размен ударами. Тут тебе и надо действовать, но помни – стиль боя он меняет каждые двадцать-сорок секунд. В этот момент тебе и надо его ловить. Я все вспоминаю твой вчерашний удар локтем в челюсть. Такой удар, пожалуй, сможет остановить Черную Смерть. Но ненадолго. Его надо сразу добить. Поэтому мы подготовим с тобой серию ударов, которую ты должен будешь обрушить на него в нужное время. Но это позже… На чем я остановился? – Русик затушил сигарету в пепельнице в виде черепа, стоящей на столе.

– На Черной Смерти ты остановился, Русик, – сказал сидящий напротив Ваха.

– Да, ломал он меня не по-детски, но на тот момент я не знал, что бой должен закончиться смертью одного из бойцов. Это условие, при котором выступал Черная Смерть, но меня об этом никто не предупреждал. Тем временем он совсем раскрылся, и мне удалось несколько раз попасть в него. Я вложил в удары всю свою мощь. От такого удара на колени падали трехлетние быки, на которых я отрабатывал свои удары в селе, но он держал эти удары, и его это заводило все больше и больше; он свирепел.

Русик снова задумался, нервно беря в руки очередную сигарету. Видно было, что он сильно нервничает, вспоминая события давно минувших дней.

– Наконец бой достиг апогея, и я понял, что все происходящее ранее было прелюдией. Его удары усилились; казалось, у него открылось второе дыхание. Он нанес мне несколько ударов в голову, потом в печень, в пах, снова в голову. Я повалился на колени. Он навис надо мной и нанес тот страшный удар в висок, от которого я чуть не отправился к праотцам. Больше я ничего не помню. Потом выяснилось, что меня осмотрел доктор и вынес свой вердикт – смерть. Меня на руках вынесли с татами. До захода солнца там же выкопали яму, и в тот момент, когда меня в нее опускали, я и очнулся. Вот такая история, – улыбнулся, оглядывая собравшихся, Руслан. – Видели бы вы лица людей, которые пытались меня похоронить! Эти лица я помню до сих пор, – и Русик засмеялся во весь голос. – Потом меня еще месяц выхаживали.

Ну, вот в принципе и все. Так что, Зверь, нам придется хорошо потрудиться, чтобы ты остался жив в предстоящем бою. Потом еще дважды я наблюдал бои с его участием и хорошо изучил его технику ведения боя. У него есть слабые места, так что будем работать. Времени на подготовку мало, поэтому предлагаю начать тренировки с завтрашнего дня, если ты не против, – Русик вопросительно посмотрел на Зверя.

– Да не вопрос, с завтрашнего, так с завтрашнего, – ответил Зверь.

– Ну, вот и хорошо, обо всем договорились; теперь предлагаю отобедать, – сказал Ваха.

Карина умело сервировала стол. В углу комнаты стоял футляр от гитары, на который уже долгое время смотрел Зверь. Старший из братьев, Ахмед, перехватил взгляд парня.

– Да ты никак играешь? – поинтересовался он.

– Не знаю, нужно попробовать, – ответил Зверь.

Ваха, открыв футляр, передал пленнику черную лакированную концертную гитару, в резонаторе которой виднелась бирка с указанием места производства – Ленинград.

– Только на ней, Зверь, уже давно никто не играл, наверно, расстроилась.