В отчаянии Анатоль запустил пальцы в волосы, отчего из косички выбилось несколько прядей.

– Вы не верите ни единому моему слову, правда?

– Н-не верю, - призналась Медлин, но быстро прибавила: - У вас нет причин бояться, что я умру молодой. Я сильна и здорова, как деревенская девушка. Слишком здорова для настоящей леди - так обычно говорит моя матушка. Я не смогла бы упасть в обморок даже ради спасения собственной жизни.
– Она успокоительно похлопала его по руке, очевидно, считая вопрос исчерпанным, и с милой улыбкой стала рассматривать статую святого в нище. Анатоль следил за ней взглядом и не знал, что делать - сердиться или смеяться. Он с самого утра с ужасом ждал этой минуты, знал, что должен открыть Медлин правду о своем странном наследии. Вопрос о Дейдре подтолкнул его, и он с замиранием сердца взялся за объяснения. Он предвидел неприятие, отчаяние, страх, которые, в конце концов, свели в могилу его мать. Ему не могло прийти в голову, что Медлин просто-напросто не пожелает ничему верить.

Она казалась такой безмятежной в своей шляпке, с золотисто-рыжими волосами, обрамлявшими точеное лицо. Шелковое платье так легко облекало изящную фигурку, в которой все дышало природной грацией и женственностью, линия рта говорила о…

Об упрямстве, своеволии и убежденности в собственной правоте!

Анатоль скрестил руки на груди. Итак, леди нужны доказательства? Иначе она станет смотреть на него свысока и обходиться с ним с милой насмешкой, словно с деревенским дурачком.

Анатоль мог бы представить ей немало доказательств того, что род Сентледжей совершенно отличен от остальных людей, и начать с демонстрации собственных сверхъестественных способностей. Что бы сказала Медлин, если б увидела, как свечи поднимаются из развешанных по стенам железных подсвечников, а кружка для сбора пожертвований несется по проходу?

«А как насчет букета из колокольчиков и вереска, который она оставила на алтаре?
– подсказал ему внутренний голос.
– Почему бы не заставить цветы пуститься в пляс в воздухе прямо перед ее глазами?»

От этой мысли кровь застыла у него в жилах. Рука сама собой потянулась к шраму, и Анатоль спросил себя: неужели только он один во всем мире навсегда связал столь невинное творение природы, как цветы, с болью и… смертью?

Он снова перевел взгляд на Медлин, которая восхищенно разглядывала хоровод херувимов, изображенный над купелью. Солнечные лучи, лившиеся через стрельчатое окно, очертили сиянием ее поднятое кверху лицо с безупречным профилем… и у Анатоля защемило сердце. Зеленые глаза Медлин были такими чистыми, спокойными, разумными.

Анатоль тяжело вздохнул. Он проклинал себя за трусость, но уже знал, что не станет представлять жене никаких доказательств своего демонического дара. Во всяком случае, сегодня.

Вздох привлек внимание Медлин, и она с подкупающей улыбкой обернулась к мужу.

– Милорд хочет покинуть церковь или мы ждем возвращения мистера Фитцледжа?

– Нет.

– Тогда нам, наверное, лучше вернуться в замок. Анатоль и сам был бы рад поскорее увести Медлин отсюда. Торжественный покой, царивший в церкви, столь резко отличался от его собственных терзаний, что наводил мрачное уныние. Он не стал бы задерживаться здесь только ради Фитцледжа или для того, чтобы познакомить Медлин с останками своих предков, даже для того, чтобы рассказать о родовом проклятии. Нет, у Анатоля была иная причина мешкать, и как его душа ни сопротивлялась неизбежному, поступить иначе он не мог. Возможно, потому, что был тем, кем его считала Медлин, - суеверным дураком.

Он преградил дорогу Медлин.

– Подождите, есть еще одно дело, которое мы должны сделать. Просто краткий обряд, но каждый Сентледж, вступая в брак, должен его исполнить.

– Еще одна семейная традиция?
– Медлин, как видно, уже наскучили многочисленные обычаи рода Сентледжей, но скука уступила место тревоге, когда она увидела, что Анатоль снимает плащ и вынимает меч из ножен.

Стальной клинок заблестел на солнце, а драгоценный камень, венчавший рукоятку, заиграл радужными искрами. Анатоль намеренно отводил глаза от колдовского камня. Не хватало только, чтобы его посетило очередное видение!

– Эта церемония необходима?
– спросила Медлин с опаской.

– Да, боюсь, что так.
– Он протянул меч так, чтобы она могла получше его рассмотреть.
– Это меч моего предка, лорда Просперо Сентледжа, который…

– Просперо? Какое необычное имя.
– Несмотря на тревогу, Медлин по-птичьи склонила голову к плечу, и в глазах ее вспыхнуло любопытство, составлявшее, как уже заметил Анатоль, неотъемлемую часть ее существа.
– Как герой шекспировской «Бури».

«Нет, как исчадие ада», - подумал Анатоль, но воздержался от описания своего предка.

– Я ничего не знаю о Шекспире, - сказал он, - но знаю, что первого хозяина замка Ледж звали Просперо, а это его меч…

– Я не видела имени Просперо среди тех, кто похоронен в церкви, - снова перебила его Медлин.
– Он не захотел покоиться с миром под церковными сводами, как остальные?

– Проклятый негодяй не хотел покоиться с миром, где бы то ни было,- проворчал Анатоль себе под нос, а вслух сказал: - Его не похоронили здесь, потому что он погиб в огне. Его прах развеяли над морем.

Прежде чем Медлин успела задать новый опасный вопрос, Анатоль быстро проговорил:

– Меч Просперо всегда передается женам Сентледжей.

– Женам?

– Да. Никто не знал, откуда пошел этот обычай, но наследник всегда вручал меч своей жене и приносил клятву не вступать в бой с ее сородичами.

– Но вы же не ссорились ни с кем из моих родственников, - резонно возразила Медлин.
– Вы с ними даже незнакомы.

– Я говорю не в прямом смысле, Медлин. Каждый Сентледж тем или иным образом воюет с миром.