– Я подумала, что обычай вручать меч мог бы включать и вручение ножен. Чтобы было в чем хранить меч.

Испугавшись, что оскорбила чувства Анатоля, она даже не смотрела в его сторону. Но после нескольких мгновений напряженной тишины она вдруг услышала хохот. Запрокинув голову, Анатоль смеялся, смеялся без обычной горечи и сарказма, смеялся открыто и весело, отчего все его лицо изменилось до неузнаваемости.

– Клянусь богом, вы правы, миледи!
– Он отстегнул перевязь и опоясал ею Медлин, взял у нее меч и вложил его в ножны.

Она вдруг отчетливо ощутила близость Анатоля, его руки на своей талии, ощутила жар и жизненную силу, исходящие от его длинных, сильных и загорелых пальцев.

Медлин не верила своим глазам. Черты его лица утратили резкость, на нем появилось небывалое прежде мягкое выражение, угольная чернота глаз растворилась в золотисто-карем сиянии, а тембр голоса стал почти нежным.

– Простите меня, - сказал Анатоль.

– За что?
– удивленно спросила она.

– За то, что навлек на вас все это сентледжевское безумие, странные верования и обычаи моей семьи.

– Смею надеяться, со временем я привыкну.

– Правда? Надеюсь, что так и случится, миледи. Я знаю, что начало наших отношений оставляло желать лучшего, но поверьте, я совсем не хочу, чтобы вы были несчастны.
– Помолчав, он добавил: - Или испуганы.

«Слишком поздно», - мелькнуло в голове у Медлин. После историй о родовом проклятии, погребенных сердцах, после странных церемоний вручения меча.

И все же, несмотря ни на что, ей хотелось подбодрить Анатоля. Она никогда не видела его таким - уязвимым, печальным, присмиревшим.

Медлин отвела с его лица темные пряди, пальцы ее легко коснулись смуглой щеки.

– Милорд, я весьма разумная женщина, напугать меня нелегко.

От ее прикосновения щека Анатоля дернулась. Он казался смущенным, словно не знал, что делать с ее нежностью - как она не знала, что делать с его мечом.

– Вы не всегда выглядели храброй, - сказал он наконец.

– Сэр, чтобы пережить то, что пережила я, надо иметь сердце льва. Уверяю вас, почти любая женщина, брошенная всеми и оставшаяся одна в вашем замке, билась бы в истерике.

– Я говорю не о вашем страхе перед замком Ледж, а о вашем страхе передо мной.

Отрицать очевидное было трудно. Медлин опустила голову, но Анатоль приподнял ее подбородок, заставил смотреть ему в лицо.

– Вы действительно боитесь меня, Медлин. Вчера, когда я хотел вас поцеловать, вы отпрянули от меня, словно от прокаженного.

– В вас кипела ярость, которая могла напугать кого угодно. Вам надо было целовать меня не так.

– Вы сами говорили, что вас еще никто не целовал. Откуда вам знать, как это надо делать?

– Я никогда не целовалась, но я мечтала.
– Медлин печально улыбнулась, вспомнив свои мечты.
– И всегда точно представляла себе, как это должно быть.

– Тогда покажите мне.

– Что?

– Покажите, как вас надо целовать. Взглянув на решительное лицо Анатоля, Медлин поняла, что он не шутит. Она перевела взгляд на его губы. При одной только мысли о том, чтобы коснуться поцелуем этих губ, сердце Медлин забилось чаще.

– О, нет, я не могу, - прошептала она и попятилась.

– Почему?
– настойчиво спросил он, наступая.

– Потому что я… я… - Медлин споткнулась, зацепившись ногой за меч. Она была такой маленькой, а меч - таким длинным. Кое-как удержавшись на ногах, она пятилась, пока не наткнулась на спинку передней скамьи. Анатоль нависал над ней, словно башня, его широкие плечи заслоняли все.

– Потому… - Медлин ляпнула первое, что пришло в голову.
– Потому что вы слишком высокий. Я не сумею до вас дотянуться.

– Но я могу и наклониться.
– Анатоль придвинулся ближе. С лица его исчезли все следы мягкости, потемневшие глаза зажглись тем внутренним огнем, который всегда и пугал и манил ее.
– Покажи мне, Медлин! Покажи, как ты хочешь, чтобы тебя целовали!

Он снова был слишком настойчив, слишком необуздан… но, с другой стороны, как сделать его другим, если у Медлин не хватает смелости его научить? Снова взгляд девушки скользнул по чувственному изгибу ярких губ, и во рту у нее пересохло.

– Я не могу, пока вы на меня смотрите, - прошептала Медлин.

Миг поколебавшись, Анатоль закрыл глаза и замер в ожидании. Наступившая тишина, казалось, длилась целую вечность. Потом Медлин нерешительно положила руку на его рукав.

Под мягким бархатом она ощутила стальную мощь мускулов, ту же скрытую таинственную силу, что жила в мече, который висел у нее на боку. Сердце девушки билось, как птица в клетке. Она приподнялась на цыпочки, собираясь лишь коснуться губами его губ, но вдруг ее подхватила невидимая сила, подхватила, как порыв урагана или океанская волна.