Интуитивно Дини догадался, что сейчас не время пытаться отыскать причину такого изменения. Кроме того, вряд ли ему было это под силу. По крайней мере, в теперешней обстановке. Лучше думать о том, как себя обезопасить. Вряд ли летучая мышь сделала это от голода, в противном случае ей легче было найти какую–нибудь зверюшку в лесу, чем протискиваться в подвал.

Получалось, тварь в любой момент возобновит попытки. Особенно, если он снова заснёт.

Дини поднялся. Только не спать. Как он вообще мог заснуть, когда оказался в таком незавидном положении? Нечто внутри, та часть человеческой души, что заставляет его сомневаться, тут же выдало образ: Дини находится в подвале несколько дней, и как он тогда не заснёт?

Мальчик ощутил холодок, коснувшийся спины и затылка. Значит, он не должен провести тут несколько дней. Как этого добиться?

Его размышления прервали какие–то звуки сверху. Похожие на голоса. Мальчик замер, прислушиваясь. К подвалу кто–то шёл. На этот раз не в одиночестве. Тревога сменила свою сущность и при этом усилилась. Дини заметался в равнодушной темноте и, когда звуки стали отчётливее, улёгся на подстилку, снова зарывшись лицом в сено. Теперь ему оставалось лишь ждать. Сердце захватил нарастающий галоп, рождённый страхом.

Дини лежал, и в пылающем костре ожидания мелькали искорки воспоминаний того, как он двинулся вглубь непроходимого болота.

Преодолев городские ворота Антонии, Занл вздохнул свободнее. Как бы там ни было, а Старх оказался прав. Как всегда, он подтвердил свою дальновидность.

Процессия, внешне напоминавшая большое посольство от барона Тамали, неслась сквозь лесную темень несколько часов, прежде чем глава Ордена потребовал разговора со своим советником. Занла тут же вернули назад, к карете, где сидели остальные члены Совета. Темп скачки сильно спал, но когда начался разговор, пришлось вовсе остановиться. Старх посетовал на то, что такое количество людей в любом случае не смогло бы угнаться за отдельным всадником. Затем он пристально посмотрел на Занла и выразил опасение по поводу того, что они могут опоздать.

— Ты думаешь, — спросил Занл. — Уд попадётся коршунам Правителя?

Старх покачал головой.

— Нет. Я не об этом. Летучая мышь, — он замолчал, и продолжительная пауза как будто впустила в себя скребущийся холод.

— Летучая мышь, — повторил Занл, то ли утвердительно, то ли вопросительно.

— Да, именно. Кто знает, не опоздаем ли мы на какие–нибудь несколько часов. Это было бы тем более печально.

Занл уже понял, к чему клонит глава Ордена талхов.

— И что же ты предлагаешь?

Старх окинул взглядом сидящих в карете и снова посмотрел на Занла.

— Кто из нас является лучшим всадником? Если не ошибаюсь, Занл, первенство в этом вопросе всегда оставалось за тобой?

Занл кивнул. Лучшим воином из верхушки Ордена, в частности, арбалетчиком, стратегом, умельцем в обращении с хлыстом, являлся, бесспорно, Старх. Лучшим борцом — Уинар. Поражающей воображение выносливостью обладал Луж. Он же, Занл, мог дать фору в гимнастических упражнениях и скорости скачек.

Занл выжидающе смотрел на главу Ордена.

— Ты понимаешь, этим человеком должен быть кто–то из нас, — произнёс Старх. Хотя быть сейчас в одиночестве для кого–то из нас, неважно, в Антонии или на дороге, это риск. У тебя добротный конь, Занл. Скачи вперёд, ты обойдёшь нас на много часов. Надеюсь, ты успеешь. Убедишься, что мальчик по–прежнему наш, что он цел, и подождёшь нас, следя за тем, чтобы ни какая тварь не подобралась к нему.

И Занл понёсся вперёд.

Он действительно солидно опережал процессию лжебарона Тамали. Всё шло неплохо, дороги в основном оказывались пустыми, словно Небо особенно благоволило к Ордену в этот день. Лишь на подступах к Антонии у Занла возникло смутное чувство, что где–то на чистой скатерти пути присутствовало незаметное пятнышко. Где–то он что–то упустил или не заметил. Вот только что?

Анализируя весь путь, Занл пришёл к выводу, что, если интуиция не обманывает его, это малозаметное пятнышко имело отношение к процессии из четырёх повозок и охраной. Что–то было не так не в самой процессии, нет, она являлась тем, что представляла из себя визуально. Что–то не так было в ком–то из людей, присутствовавших там в тот момент. Занл запомнил лица сразу четырёх–пяти человек, но они ему ни о чём не говорили. Людей же в процессии было гораздо больше. И тревога, связанная с одним из них, шевелилась всё настойчивее.

Не единожды за свою жизнь убеждавшись, что интуиция, которую талхи развивали особыми упражнениями, подсказывает существенные, реальные вещи, Занл понимал, что должен выявить это пятнышко. И поскорее. Быть может, опоздание будет оплачено дорогой ценой. И в то же время Занл понимал, чтобы достать дно того момента, когда он миновал процессию, ему необходимо уединиться и погрузиться в себя, отстраняясь от всей остальной шелухи. Тогда он, возможно, вспомнит. Однако для этого надо сначала прибыть в нужный дом в Антонии, убедиться, что с мальчиком всё в порядке, и лишь после этого постараться найти неуловимый след, который Занл не рассмотрел по дороге.