Когда человек достигает определенного прогресса в медитации, начинается обратный процесс, — человек движется к счастью и песне. Чем ближе он к дверям Бога, тем более слышимой становится праздничная музыка. Когда начинается внутреннее празднество, подавленные желания, мнение внешнего мира и чувство вины поднимают головы и загораживают путь. Чувство, что необходимо подавлять счастье, находит тысячу и один способ испортить вам удовольствие.

Приходит ко мне один мой друг и говорит, что он продвигается в своей медитации, вот только одно не дает ему покоя: когда весь мир ввергнут в пучину страдания и скорби, не будет ли чистым эгоизмом искать счастья для себя?

Так он придумал рациональное средство выражения своего глубокого страха перед радостью. Шесть месяцев тому назад он пришел ко мне, жалуясь на то, что он-де такой несчастный… Тогда он и не задумывался о Боге. Все, что ему хотелось — это стать счастливым. И вот теперь, когда он приближается к радости, когда приоткрылась дверь и послышалась музыка, его охватил ужас! Он тут же отключил мозги. Он сказал: "Я прекратил медитировать. Это слишком эгоистично". Я сказал ему: "Что ж, будь печальным и несчастным, сколько твоей душе угодно. Этим ты сослужишь другим людям великую службу. Плачь, рыдай, бей себя в грудь, истязай свою плоть, убей себя — и ты спасешь мир!"

Как же ваше страдание может спасти мир? От того, что вам плохо, другим станет только хуже; общее количество страдания в мире увеличится. Если вы счастливы, страдания в мире становится меньше. Радость и счастье одного отдельного человека создают потоки, достаточно сильные для того, чтобы сделать счастливыми всех окружающих.

Если хотя бы в одном доме есть светильник, это помогает всем соседям понять, что их дома погружены во тьму. Когда горит хотя бы один светильник, совсем не трудно зажечь от него все остальные. Один светильник может зажечь все светильники мира.

Но ум научен только страдать. Мир поделен между двумя породами несчастных людей: теми, кто хочет, чтобы их подвергали мучениям, и теми, кто всегда ищет, кого бы притеснять, угнетать и пытать. Никто из них не религиозен, потому что никто из них не может и надеяться услышать внутреннюю музыку. Это две стороны монеты скорби, а скорбь не имеет отношения к Богу.

Страдания и несчастье — это раскол, разрыв между вами и миром. Когда вы болеете — значит, нарушилась ваша связь с природой. Когда вы страдаете — значит, нарушена ваша связь с Богом. Когда тело перечит своей природе, возникает болезнь; когда тело плывет по течению природы, тем самым возникает здоровье и благополучие. Когда ум уходит от Бога, возникает страдание. Когда же душа следует по пятам за Богом, когда она отдается вселенскому потоку, — она блаженна.

Нанак говорит: у Его двери играет музыка. Нет, музыка и есть Его дверь. Празднество — путь Его достижения, его йога.

Все существование полно песни. Вы глухи, вот в чем все дело. Вы не видите и не слышите. Это послание написано в каждом цветке, на каждом листочке. Он наполнил вселенную таким множеством оттенков, и это Его музыка звучит в радуге бесчисленных цветов. Все творение ликует на этом празднике.

Нанак умело выдернул жало у слова "майя". Он стер тот налет презрительности, который с ним ассоциируется. Нанак раскрыл тайну, с которой не справился даже Шанкара. Шанкара был мыслитель, рационалист, основатель целой философской школы Единственной целью его было — логично и рационально объяснить всю Вселенную. Но майя и Брахма вызвали у него большие затруднения.

С одной стороны, Шанкара знал, что майя — это миф; ее нет, потому что майя — это то, что не существует. Майя — то, что видимо глазу, но не обладает реальностью существования; то, что невидимо, но существует, есть Брахма. Майя непостоянна, вечно изменчива, как калейдоскоп или сновидение. Брахма — неизменная, вечно сущая истина, создатель.

Шанкара представляет недуалистическое течение в философии Веданты — Адвайта-Веданту. Эта философия ставит вопрос: как возникает майя? Если она абсолютно нереальна и не существует, какие могут быть проблемы? Если это так, то глупо задавать человеку вопрос: почему ты вовлечен в иллюзии, в майю? Как можно запутаться в том, чего нет? Тогда абсурдно наставлять людей избегать сетей майи — их же нет!

Откуда же берется майя? Если Брахма порождает ее, то как то, что происходит из истины, может оказаться ложью? То, что порождается истиной, может быть только истиной и ничем другим. Или, если майя есть ложь, то и порождающий ее Брахма есть ложь. Оба они должны быть одной природы: либо оба реальны, либо оба нереальны. Шанкара не смог решить эту проблему.

Но Нанак может ее решить. То, с чем не справляются философы, легко разгадывают те, кто любит Бога. Для Нанака майя — это вечное празднество цветов, красок и музыки у дверей Бога. В цветах и деревьях, в птицах и пчелах воплощается Его блаженство. Он проявляет Себя в столь разных формах! Он расцветает в каждом цветке и ликует в каждой форме, которую принимает. Все это — расширение Его энергии, превосходящей все. Так что майя и Брахма, создание и создатель, не противоположны друг другу. Все творение есть песня и танец Брахмы, создателя.