Размышляя под плеск волн, шлифующих песок беспрерывными накатами и откатами, Креслин неожиданно ухватывается за новую мысль. Шлифуют… Наверное, шлифовать можно не только поверхности.

Вернувшись в кабинет, он вновь берется за дело, дополняя на сей раз перегонку наведением глянца на внутреннюю структуру жидкости. Потом юноша сливает содержимое обработанных стаканов обратно в бутыль, и ее на две трети наполняет зеленоватая полупрозрачная жидкость.

Бутыль вновь занимает место в седельной суме, Креслин вновь садится в седло и вскоре останавливает Волу подле цитадели. По дороге он успел обдумать, как лучше преподнести соратникам свое достижение.

Вокруг стола в цитадели собираются Шиера, Лидия, Мегера, Хайел и Клеррис.

— Ты хотел, чтобы мы все здесь собрались, — говорит Мегера.

«…что еще тебе взбрело в голову… суженый?..»

Креслин разливает содержимое бутылки и предлагает каждому по бокалу.

— Попробуйте… только осторожно.

Мегера смотрит на него, подняв бровь. Хайел хмурится, Шиера переводит взгляд с него на Мегеру, глаза Лидии поблескивают. Один Клеррис берет бокал с совершенно безразличным видом.

«…крепковато…»

«…хорошо… хоть и резко…»

«…горчит, но вкус приятный…»

«…вполне приличный бренди…»

— Что это?

— Бренди из зеленого сока, — поясняет Креслин после того, как все высказались.

— Я так и думала, — кивает Лидия.

— Здорово. И как это тебе в голову пришло? — восхищается Хайел.

— Вышло так, — отвечает Креслин, — что когда тут на днях мы толковали с Госселом о торговле, и он сказал, что для контрабанды подходят только специфические товары — вроде оружия, наркотиков и крепких напитков. И обронил словцо насчет того, что нам бы не помешало научиться гнать бренди из местного зеленого сока. Вот я и попробовал.

— Ты считаешь, на этом можно заработать деньги? — спрашивает Лидия.

— Трудно сказать. Но ягод на западных утесах растет видимо-невидимо, и проверить, есть ли смысл в моей затее, можно будет без особых затрат и усилий. Бутыли у нас уже делают. Кстати, как дела с окраской стекла? Трудности были?

— Нет, — отвечает Мегера.

— По-моему, мысль очень неплохая, — смеется Хайел, — только если уж делать это добро, то много. Очень много.

— Так никто не против того, чтобы я этим занялся?

— Надо думать, никто, — отвечает за всех Мегера после затянувшегося молчания. — Дело выгодное и основано на магии гармонии.

Креслин ощущает в ее словах скрытый укор.

— Это все? — спрашивает Шиера.

— Все.

С минуту юноша смотрит, как остальные переглядываются, а потом поворачивается и, медленно спустившись по лестнице, бредет к конюшне. На полпути его догоняет Мегера:

— Прости.

— Ничего. Просто это показалось мне толковой затеей.

— Она и есть толковая. Только… Я хочу сказать: а сможем ли мы производить твое питье в нужных количествах?

— Да, об этом мне следовало подумать с самого начала. Ладно, прикинем. Предположим, я смогу изготовить до зимы сто бутылок — это будет очень неплохо. Предположим также, что бренди получится таким хорошим, что его будут брать по серебрянику за бутыль. Скажу больше — по золотому. Правда, потребуется еще подсчитать, во сколько обойдутся сами бутыли и все прочее. В самом лучшем случае выходит сто золотых. Это совсем неплохие деньги, но они никак не решат наших проблем.

— А все-таки мне твоя идея нравится.

— Спасибо на добром слове. Однако мне следовало бы знать, что этого недостаточно.

— Но ты будешь заниматься бренди?

— Почему бы и нет? Возможно, со временем из этого выйдет толк, и мы даже получим кое-какие деньги. Кроме того, я чувствовал бы себя дураком, не доведя начатое до конца. Только вот, — бормочет он, подтягивая подпругу, — порой мне кажется, что никакие силы, сопряженные с гармонией, нас не спасут.

— Не говори так!

— Что толку молчать, если я это чувствую! Я возлагал такие надежды на корабль… Теперь их у нас целых два, а много ли от того проку, если большая часть портов для нас закрыта? Я хотел привлечь на остров побольше умелых, сноровистых людей — и привлек. А теперь им не хватит провизии, чтобы пережить зиму.

— Ну, этого ты наверняка утверждать не можешь.

— Хотелось бы и мне так думать, — переводя взгляд с озабоченного лица Мегеры на открытую дверь конюшни, юноша добавляет: — Ладно, увидимся вечером, тогда и поговорим. А сейчас мне надо подумать.

— Хорошо, до вечера…

«…суженый…»

Она прощается с ним ласково, но даже это не греет его на пути к Черному Чертогу по дороге, которую он когда-то надеялся превратить в Великий тракт, пересекающий остров из конца в конец.

Солнце на западе висит низко, предвещая конец лета… и приход еще более мрачных дней.