— Сестра… — подавив речи, рвущиеся из глубины души, она бросает взгляд на полку над узкой корабельной койкой, где лежит белый кожаный футляр с зеркалом внутри. Левая рука непроизвольно поднимается, но тут же падает обратно на подлокотник.

И виной тому не качка. Ветры немилосердно треплют каботажное судно, идущее к северному побережью Слиго, в Тайхэвен, однако эту пассажирку морская болезнь не донимает. В отличие от лихорадки, терзающей ее тело, и мыслей, терзающих душу.

Обе руки вновь судорожно вцепляются в дерево, по пальцам пробегает дрожь.

— Сестра, ты заслуживаешь всех мук преисподней! — женщина обессиленно откидывается па стуле. Стоит ей закрыть глаза — и перед ними встает виденная в зеркале клубящаяся белизна. Она блокирует любые попытки восстановить прерванную жизненную связь.

— Будь проклята тьма… и он… и она! — срываются слова с растрескавшихся губ. — Будь все проклято!

Резкий, лишенный ритма лязг молотов о зубила наполняет утренние сумерки, окутывающие каньон.

Человек с серебряными волосами бредет мимо глубоких расселин, разделяющих заготовки монолитных блоков — каменных кубов со стороной в тридцать локтей. Поднимаясь к разгрузочной площадке, он наклоняется вперед, чтобы сбалансировать вес камней в корзине, не обращая внимания на привычную боль от парусиновых лямок, врезающихся в тело.

Перед ним расстилается новый искусственный каньон, открывающийся на восток, — острый как нож разрез в горном массиве. Дно этого разреза уже начинает покрывать плотно пригнанное мощение дороги. Дорога — так ему, кажется, говорили, — не отклоняясь в сторону и на палец, ведет из Фэрхэвена прямо к тому месту, где он стоит. Позади него, примерно в четырехстах локтях от деревянной разгрузочной площадки, вздымается каменная стена. Деревья, трава и мягкая почва над каменным основанием были удалены, отчего в каньоне много пыли. Она то и дело забивается рабочим в глаза или вынуждает их кашлять.

На полпути между разгрузочной платформой и горой, стоящей по курсу продвижения дороги, видны две фигуры. Сапоги, туника, брюки — все белое.

С наработанной ловкостью юноша поворачивается, выскальзывая из лямок и освобождаясь от ноши, и отступает в сторону, чтобы дождаться пустой корзины.

Его взгляд скользит по блестящей дуге речушки, протекающей у северной стены каньона и впадающей в придорожный канал.

Мастер, принявший корзину, опорожняет ее в желоб, заполняя дробленым камнем пространство между основными блоками. Водосток рядом с новым дорожным полотном еще не соединен с основным каналом, и воды в нем нет.

— Следующий!

Человек, не имеющий имени, забирает пустую корзину и возвращается туда, где стоят маги в белом.

Солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы осветить дно каньона. Там таятся утренние тени. Неожиданно все звуки перекрываются пронзительным свистом.

— Назад! Идиоты! Кому сказано, назад!

Толстогубый детина в шлеме белой бронзы и при мече изрыгает приказы.

— Ты, серебряная башка! Живо за заграждение! За барьер!

Протиснувшись бочком за низкую каменную стену, безымянный работник оказывается среди дюжины уже скорчившихся там фигур.

— Закрыть глаза! Всем закрыть глаза!

Вспомнив о боли, среброглавый повинуется. Неужели боль была всегда? Ему почему-то кажется, что нет.

Вспышка света. Ярче полуденного солнца, ослепительнее любой молнии, она раскалывает скалу, запирающую каньон. Могучий монолит раскалывается. Гранитное крошево с грохотом оседает, образуя подобие пирамиды. Туча пыли вздымается навстречу заре, скрадывая очертания каньона.

— Покинуть убежище! За работу! — командует надсмотрщик.

Двое магов медленно, устало возвращаются к золоченой карете, дожидающейся их на полированных плитах там, где дорога уже проложена.

Волшебник помоложе проходит на расстоянии вытянутой руки от безымянного юноши. Тот смотрит на мага, пытаясь извлечь из своей памяти нечто ускользающее. Но безуспешно.

— За работу, бездельники! А тебе, серебряная башка, особое приглашение требуется?

Над юго-восточном краем каньона восходит солнце, проясняя что-то в сознании безымянного работника. Но это всего лишь сумбурная мешанина каких-то сведений о строительстве дороги. Утес расколот белыми магами; мелкие осколки пойдут на заполнение пустот, крупным каменотесы придадут форму. Потом явится черный маг и соединит камни воедино. Кажется… Во всяком случае, камни пойдут в дело, и дорога протянется дальше. На запад. К закату.

— Нагружайтесь! — снова доносится команда.

Ноги сами подводят его к погрузочной платформе, которую другие узники, окутанные тучами пыли, придвигают к гигантской куче битого камня.

«Всего лишь серые камни…»

Эти слова проплывают над ним, когда он ждет в цепочке носильщиков с такими же корзинами.

Возобновляется обычная работа. Подгонка плит, возведение ограждений, прокладка водоводов…

Загрузочная команда принимает от носильщиков корзины и возвращает их полными камней. Безымянный ныряет в лямки и, щурясь на солнце, бредет по длинному дощатому настилу к разгрузочной площадке.