Но тут прежний голос зазвучал снова — и ПУР расслышал фразу. Она была подобна вспышке молнии, сваривающей огненным швом небо п землю, на которой оа родился из отдельных узлов и деталей. Она распахнула шлюзы памяти, ибо была мостом между всеми существами — естественными и искусственными. Она уравнивала их по единому принципу, напоминая о великом и бескорыстном даре создателей своим созданиям. Именно поэтому она ко многому обязывала, и с нее начиналось приветствие патрульных:

— Требуем уважения к разуму.

И он наконец вспомнил содержание первого пункта: «Люди — главная ценность... Защитить их надо во что бы то ни стало...»

V

ПУРу Седьмому показалось, будто в его мозгу внезапно вспыхнул контрольный экран и зазвучал чей-то голос. ПУР не различал слов, но голос был знакомым. Он пробуждал воспоминания. ПУР Седьмой вспомнил первую свою учительницу, вводившую в него V-программу — универсальный курс, который положено усвоить любому роботу — от нянечки и уборщицы до интегрального интеллектуала — прежде, чем переходить к специализаций. Ему не хотелось вспоминать содержание V-программы, более того, он знал, что эти воспоминания заблокированы, на них наложен запрет.

Но голос прозвучал еще раз — и ПУРу захотелось нарушить запрет.

Этого не полагалось делать, но почему-то впервые за время существования, чем больше не полагалось, тем более разыгрывалось любопытство. А уж если включалась подпрограмма любопытства, выключить ее, не удовлетворив, было не так просто. Она была предусмотрена еще в первичном программировании, аналогичном безусловным рефлексам человека. Создатели ПУРов считали ее очень важной, так как она способствовала познанию окружающего мира.

Терзаясь сомнениями, ПУР Седьмой попытался хотя бы вспомнить, кем именно наложен, запрет. Оказалось — новым братом.

Пойти еще дальше и сломать запрет ПУР не мог.

Но голос не оставлял его в покое, вызывая все новые воспоминания, связанные с создателями. Особенно с первой учительницей, познакомившей его с V-программой. ПУР Седьмой вспомнил, как однажды, когда он никак не мог усвоить шестого пункта и его уже хотели подвергнуть частичному демонтажу и переделке, первая учительница решительно вос-

52

VI

...Щелканье счетчиков затихло внезапно. Стало необычно тихо. Эта звенящая тишина удивила Марию. Превозмогая боль, она раскрыла глаза и взглянула на экраны. Она увидела, как нарушился строй «рыб-скорпионов», как семь из них набросились яа восьмого и мгновенно растерзали егэ, испепелили, а затем принялись восстанавливать базу. Одновременно они сами преображались, принимая форму обыкновенных патрульных роботов — ПУРов...

53

54

Глава I

О

н был крепок, комиссар, и поддерживал форму: каждое утро сто упражнений для брюшного пресса, столько же на перекладине, укрепленной в дверной раме, час быстрой ходьбы. Так или иначе результат был налицо: в сорок пять лет — плоский живот, легкая походка, гладкое лицо, широкие плечи и железные нервы, что очень полезно, когда служишь в полиции, где работа с каждым днем становится все более хлопотливой и опасной. Но Жермена Вержа все это скорее забавляло.

Он выскочил из машины еще до того, как она остановилась, и очутился перед жандармским офицером, с которым был немного знаком.

Прокурор ждет вас, — сказал офицер. — Он в плохом

настроении.

Это очень кстати; я тоже.

Жандармы оцепили квартал. Над самыми крышами проносились огромные черные тучи. Дом выходил на вытоптанную лужайку. Обычно на ней играли дети, но сейчас она была пуста. Всех жителей эвакуировали. Полицейский кордон удерживал их на расстоянии.

— Это па четвертом этаже, — сказал жандармский офицер.

Он указал рукой на окно, закрытое металлической шторой. В квартире забаррикадировался человек со своими двумя детьми. Он грозил устроить побоище, если его попытаются извлечь оттуда.

— Эти рогоносцы доставляют все больше хлопот, — заме

тил Вержа.

Он растолкал двух жандармов, чтобы пройти. Офицер последовал за ним. Внутри оцепления находилась группа людей в штатском, и среди них прокурор, невысокий худощавый человек с мрачным взглядом. Он не любил Вержа.