Шрифт:
Настя отчаялась, уперла руки в бока и начала поносить вперемежку и хозяйское добро и разбойничающих в доме «ментиков».
– На-астя! – урезонивала Прахова, когда та слишком повышала голос.
В области брани лексикон у молчаливой Насти оказался неожиданно богат и сочен, уходил корнями в народную толщу прошлого века, и ему в подметки не годилась скудная, однообразная современная матерщина.
Знаменский хотел было угомонить ругательницу – ради Зиночки, но та шепотом воспротивилась:
– Не ханжествуй. Такое услышишь раз в жизни!
Действительно, хоть на магнитофон пиши «для внутреннего пользования».
Пал Палыч сел против Праховой с пистолетом, который ему вручил кто-то из токаревских парней.
– Бельгийский браунинг, Антонина Валериановна.
– Вы думаете, это настоящий? – невинно спросила она.
– Вполне. С оружием я как-нибудь знаком.
– Боже мой, как любопытно! Я всегда считала его зажигалкой, но мы с Настей не курим, и я хранила просто как память о моем третьем муже… Или о втором?.. Ах, я в таком состоянии от вашего нашествия… Даже пасьянс не удается!
– Зина, на минуту!
Та подошла танцующей походкой, непринужденно лавируя среди мебельных дебрей.
– Зинаида Яновна, наш эксперт, – представил Знаменский.
Прахова впилась в Кибрит неприязненным взглядом.
– Антонина Валериановна утверждает, что принимала браунинг за игрушку. Ты его осматривала?
– Да. В отличном состоянии, последний раз смазывали дней десять назад. И я знаю место на обойме, где наверняка сохранились отпечатки пальцев того, кто это делал.
– Вы рассказываете весьма интересно, дорогая, но…
– Спасибо, Зина, все.
Зиночка улыбнулась и скрылась за шкафом, где на створках два кавалера скрестили шпаги.
До сих пор Знаменский допрашивал Прахову урывками – отвлекало общее руководство обыском. Но теперь дело наладилось и можно было заняться Праховой более основательно.
– Не скажете ли, зачем к вам приходил этот человек? – показал он фотографию Чистодела.
– Хотел отдать долг Борису.
– А этот?
Прахова долго рассматривала шантажиста.
– Какая неудачная фотография, даже не разберешь лица.
– Полно, Антонина Валериановна, фотография достаточно разборчива.
– Настя! Настя, милая, ты узнаешь этого человека?
– Первый раз вижу.
– Ну? Что я говорила?
– Антонина Валериановна, совершенно точно известно, что он пробыл у вас вчера более полутора часов.
– Да?.. Ну, если известно… Но в жизни он гораздо красивее.
– Так кто он и с какой целью вас навещал?
Прахова поправила прическу и устремила на Пал Палыча томный взор:
– Вам не кажется, что вы задаете нескромные вопросы?
– Такая работа.
– Ах, нет, я не в том смысле. Не забывайте, что я женщина, и как у всякой женщины у меня могут быть свои тайны. Вы следователь, вы должны быть психологом, как Порфирий Петрович у Федора Достоевского. Нельзя же так грубо, в лоб спрашивать даму, с какой целью ее посещал мужчина!
Смешливо фыркнул ощупывавший стену миноискателем оперативник. Настя где-то невдалеке вновь принялась браниться.
«Нет, это не допрос – это оперетка!»
Знаменский с трудом сохранял серьезность.
– Надеюсь, вы не ждете, что я приму ваше объяснение за чистую монету?
– Полагаете, я стара? Вы просто невежливы с дамой, голубчик!
Зазвонил будильник. Прахова огляделась в поисках своих лекарств.
– Где моя гомеопатия? – строго вопросила она Пал Палыча. – Такие маленькие коробочки – три круглые, три квадратные? Боже, вы все так перерыли, что теперь не найти! Никто не видел? Шесть коробочек…
Внезапно она замолкла, уставясь в угол. Знаменский проследил за ее взглядом. Присев на корточки, Миша Токарев достал из кармана перочинный нож и поддел одну из паркетин. Та поднялась вместе с несколькими соседними.
– Пал Палыч, тайник!
Из образовавшейся дыры Миша извлек большую и явно очень тяжелую жестяную банку. Торжествуя, понес Знаменскому, водрузил поверх пасьянса:
– Шлих, Пал Палыч.
– Вот мы и добрались до сути дела. Откуда у вас золотой песок, Антонина Валериановна?
Прахова еще пыталась бороться:
– Его приобрел мой покойный муж.
– Который по счету? – язвительно осведомился Токарев и отправился на дальнейшие поиски.
– Второй… А может быть, третий… Когда я волнуюсь, я их путаю.