Деон определял состояние своих пациентов по числу и времени телефонных звонков из больницы. Самым страшным было безжалостное приглушенное чириканье телефона перед рассветом. Ночные дежурные звонили только в случае крайней необходимости.

На этот раз ночью звонков не было — значит, пациент, которому поставлен искусственный митральный клапан, чувствует себя нормально. И тем не менее Деон не мог отделаться от тревоги. Он все-таки заглянул в послеоперационную палату, но там все было в порядке. Стараясь отогнать это неясное томительное беспокойство, он направился в операционный блок и вошел в раздевалку.

Он начал переодеваться, и тут у двери уборной остановился техник с аппарата «сердце-легкие».

— Доброе утро, профессор.

Деон обернулся.

— Здравствуйте, Мартин. Ну как там?

Техник взялся за ручку двери, явно заторопившись.

— Начали.

— Черт возьми! Ведь уже половина одиннадцатого! Чем они занимаются? С каждым днем все позже и позже…

Техник бросил на него испуганный взгляд.

— Произошли неполадки, когда поднимали артериальную линию в системе. Доктору Мурхеду пришлось нагнетать в лучевую артерию. — И он скрылся в кабине, чтобы избежать дальнейших расспросов.

В операционной Питер Мурхед вскрывал грудину, работая ножницами с широкими лезвиями. Деон заглянул за стерильный барьер между анестезиологом и хирургом.

— Почему ножницы? — спросил он резко.

Питер бросил на него такой же взгляд, как недавно техник.

— Пила опять вышла из строя. — Он показал на таз, в котором лежала окровавленная пила для вскрытия грудины.

Деон уставился на операционную сестру, которая тут же отвернулась к столику с инструментами. Ее спина была прямой и напряженной.

— Вероятно, опять то же самое, сестра, — сказал он громко и насмешливо. — Пилу вернули из мастерской только сегодня утром, вы опробовали, и, конечно же, она работала превосходно.

Сестра обиженно повернулась к нему.

— Это не моя вина, профессор. Мы дали заявку на новую пилу несколько месяцев назад. Но пока соберут все заявки и выпишут требование…

У Деона бешено забилось сердце.

— В следующий раз, когда это случится, я откажусь оперировать. Я зашью разрез и отправлю больного в палату. А родителям скажу, что не мог оперировать их ребенка потому, что надо ждать год, чтобы получить инструмент, цена которому грош.

Все знали, что это пустая угроза. И все-таки никто не посмел взглянуть ему в глаза.

Под критическим взглядом Деона Питер Мурхед принялся отсекать вилочковую железу от перикарда, приподнимая ее анатомическим пинцетом. Питер был явно чем-то расстроен. Его руки двигались без обычной ловкости. Он так близко подошел к левой безымянной вене, что Деон чуть было не съязвил, но, увидев глаза Питера над маской, удержался. Пожалуй, лучше уйти. Он прошел через умывальную в соседнюю операционную, где Робби работал над незаращением боталлова протока.

Робби пересек проток между двумя зажимами и перевязал его шелковой нитью. Ассистент держал зажим неправильно.

— Гвидо, вам когда-нибудь приходилось видеть, как такой зажим соскальзывает? — спросил Деон.

Маленький итальянец медленно поднял глаза, его брови недоуменно сдвинулись. Он покачал головой.

— Ну, так молитесь, чтобы никогда не увидеть, — зловеще произнес Деон. И вдруг взорвался: — Держите зажимы параллельно! Посмотрите, как они у вас скошены!

Гвидо торопливо исправил ошибку, и Робби на мгновение перестал шить. Однако глаз не поднял.

Понаблюдав еще некоторое время, Деон отвернулся. Здесь ему нечего было делать. Робби все знал сам. Он вышел, сорвал с лица маску и пошел по коридору размашистым целеустремленным шагом, хотя и не знал, куда, собственно, идет. По-видимому, у Питера Мурхеда опять семейные неприятности. Если эта чертова баба не поостережется, она погубит прекрасного хирурга.

Не думать на работе о домашних неурядицах трудно. Просто закрыть утром за собой дверь и отключиться дано не каждому, это он знал по себе.

И все-таки надо будет поговорить с Питером. Может быть, ему удастся чем-нибудь помочь. Он не любил вмешиваться в чужую жизнь, но, если так будет продолжаться и дальше, Питеру придется уйти. А это было бы трагедией, потому что он на самом деле отличный, опытный хирург.

К черту! — с внезапным раздражением подумал Деон. Не стану же я терять хорошего специалиста только потому, что у него стервозная жена! Какого дьявола он на ней женился? Ведь сразу видно, что она сумасшедшая.

Он вспомнил тот случай на вечеринке, которую они с Элизабет устроили для бригады кардиологов. Джиллиан Мурхед явно была в злобном настроении — они не успели войти, как она тут же оставила мужа и буквально прилипла к Робби Робертсону, единственному холостяку среди присутствовавших мужчин.