Странные существа. Низкого роста, смуглые, у большинства круглые, близко посаженные глаза навыкате и покрытая густыми длинными волосами — почти что шерстью — кожа. Когда-то, как рассказывал Стоуш, они были практически безволосы, но когда в кровь потомков мешлингов проникли гены шантийцев, стали стремительно меняться и вскоре переродились в отдельную расу. Мешлинги, свято хранящие чистоту вида, таких родичей изгоняли и родней себе не считали. Жили они маленькими кланами и постепенно вырождались. Близкородственные браки, как учил меня отец, ни одной популяции пользы еще не приносили. А сенты, те скрещивались с людьми и шантийцами, приобретали все больше черт последних и меньше своих предков. Потом на их руках и ногах стали расти густые жесткие волосы. Несколько поколений спустя, уже как отличительный признак расы, волосяной покров появился у мужчин почти на всем теле — спине, животе, ягодицах. У женщин сентов пока еще оставался мягкий пушок. Не помню, чтобы я видела их у нас в селе. Но когда мы со Стоушем выезжали в большие города на его работу, много кого довелось повстречать.

В родных мне Холмогорах жили преимущественно кельды. Эти являлись прямыми потомками ящеров и с низшими, как они их презрительно называли, расами категорически отказывались любезничать. Удивительно, как много предрассудков и высокомерия оставалось в старших видах по отношению к молодым, смешанных кровей и куда более мягких в своих взглядах. К низшим кельды относили и катаринцев, тоже, между прочим, потомков ящеров. Но младших братьев они не уважали. Хотя сами ничем особенным не выделялись — занимались земледелием и разводили скот на продажу. Зато сохранили рудиментные мешочки под когтями и при желании могли накапливать и выпускать яд. Среди воров и наемников было немало гордо-пренебрежительных к прочим расам кельдов. Их чутье, острое зрение и ядовитые когти высоко ценились заказчиками и главами кланов второй и третьей ступеней. Но вот из-за непомерной агрессивности и недальновидности, а порой яростной несдержанности, сами они выше третьей ступени поднимались редко.

Нас постоянно толкали. Дорогу пересекали грузчики, волочившие или катившие на тележках мешки и ящики. Одни из них пыхтя, тащили на плечах тяжелые тюки с мукой, другие осторожно переносили хрупкие корзины с бьющимся товаром, клетки с птицей, упакованную в плотную кожу или свернутую рулонами дорогую ткань.

Поначалу, Крис просто мрачно уворачивался, зло посматривал колючим взглядом по сторонам и довольно грубо толкал нерасторопных. Его явно опасались и даже боялись, пытались не задевать, но в такой толкучке все равно не получалось. Наконец, он схватил меня за руку и потащил за собой. Мы практически влетели по сходням на корабль. Я ощущала ту же смутную тревогу, что, уверена, чувствовал сейчас Крис. С самого начала человек этот показался мне самоуверенным, сильным, даже наглым. Таким не свойственно испытывать страх. А сейчас он явно чего-то опасался, нервничал, что и отражалось на его поведении. Он толкнул меня в спину, заставляя пройти вперед, и сразу повернулся к приземистому катаринцу, стоящему у сходней на палубе.

Внезапно я почувствовала чей-то взгляд, скользящий вроде как мимо, но на самом деле ненавязчиво изучающий. Неприятное, щекочущее спину ледяными мурашками предчувствие заставило меня немедленно насторожиться. Я надвинула капюшон пониже на нос и мягко отступила к борту, спрятавшись за выступающими деревянными деталями. Кто-то нашел меня и этот 'кто-то' не был другом. Таким взглядом чаще всего рассматривают потенциальную добычу. Крис, похоже, тоже думал о чем-то нехорошем, его жесты и те обрывки фраз, что я услышала, наводили на мысли о преследовании. Он закончил разговор, подошел ко мне и снова довольно грубо ухватил за локоть. Я стала упираться, уж не знаю зачем. Скорее всего, из чистого упрямства. Крис нахмурился, но разборок затевать не стал, просто поволок за собой. Мы спустились по крутой, узкой лестнице на закрытую нижнюю палубу. Только когда оказались в каюте, мужчина прервал тяжелое молчание:

— Скоро отчаливаем. Когда догрузят топливо, корабль будет полностью готов к отплытию. Но прежде, чем покинем материк, мне необходимо закончить свои дела. Для этого необходимо уйти. А ты начинаешь утомлять демонстрациями характера. Послушай — будь паинькой, не пытайся создавать лишние проблемы нам обоим. Поняла?

— Не оставляй меня одну.

— Не понял?

— Ты сам говорил, за мной охотятся. А слежку я чувствую кожей. Кто-то преследовал нас, до самого корабля пас. Если наемник увидел, как мы садимся на корабль, то знает, другого шанса не будет.

— Талантливые убийцы в любом случае найдут способ добраться до жертвы, — Мужчина улыбнулся холодной и жестокой улыбкой, — но на этом корабле их нет. Просто сиди тихо, и скоро будешь в безопасности. Послушай, Келан, ведь если бы я не сказал о наемниках, ты и не беспокоилась бы.

— Я знала, что меня преследуют, только не знала кто. Все это время была на шаг впереди. Теперь преимущество утеряно. Но как они узнали, что я здесь, понятия не имею. Возможно, волшебники им открыли в волшебном зерцале?

Крис хмыкнул с таким пренебрежением, что могла бы поклясться, он смеется над моим невежеством. Словно и не верит, что я говорю серьезно.

— Расслабься. Это не зерцало. Я волшебник, помнишь? Я бы знал. Случайность.

'Да не бывает в таких делах случайностей!' — хотелось закричать мне. Ведь я городом промахнулась. Откуда знать наемникам?

— Не запирай меня здесь. Не оставляй как овцу на заклание.

— Хватит истерик. Надоела! Сиди и жди.

Я прислонилась к стене. Услышала, как снаружи поворачивается ключ, закрывая дверь в каюту. Пол под ногами мягко покачивался. Непривычное и не особо приятное ощущение. Присела на кровать в моей маленькой камере. Я всегда доверяла интуиции, не стану отмахиваться от ее предупреждений и сейчас. Чувствую же, грозит опасность. Бежит ледяными мурашками по позвоночнику, давит в затылок недобрым взглядом.

Нет уж, не нужны мне непоправимые случайности. Я сняла котомку с плеча и начала готовится к встрече возможного гостя.

Прошло несколько часов. Я сидела и ждала. Терпеливо, тихо, почти не меняя позы. Рассуждать и думать буду позже. Пусть поработают инстинкты. На них всегда можно положиться, это единственное что ни разу не подводило меня. Если показалось — перестрахуюсь, если же предчувствие не обманет — лучше ударить первой.

Шаги оказались едва слышными. Я продолжала глубоко, но тихо дышать. Затем, медленно поднесла ко рту трубку и приготовилась. У меня выгодная позиция. Как только дверь откроется, увижу четкий силуэт, а вот вошедший в темноте не сразу различит меня. Я нарочно не зажигала лампу и долго сидела в темноте. Какое бы прекрасное зрение у врага ни было, резкий перепад освещения сделает свое дело и даст мне преимущество в пару секунд. Наконец, тихо зашебуршала в замочной скважине отмычка, раздался щелчок и дверь начала открываться. Я набрала воздуха в грудь и перестала дышать. Кто-то гибкий стремительно скользнул в узкую щель из света.