— Ну, хорошо. Можем увидеться. Только ты это… Ну, короче давай, в нашем обычном месте. Только не надолго.

Я замерла. "Недолго" гуляющий Слава не возможен, как снег в июле.

— Почему не надолго?

Я старалась не выдавать беспокойства, но, похоже, у меня ничего не получалось.

— Ну, давай, вечером увидимся, надо поговорить. Мы уже так давно с тобой встречаемся, да Кирюш?

В понимании разных людей понятие "долго", вероятно, подразумевает, разные периоды времени. Мне всегда казалось, что долго — это лет пять — десять, ну, хоть до хрустальной свадьбы дотянуть, то есть, не менее года.

— Короче, заяц, я так спать хочу. Давай до вечера.

С этими словами Слава бросил трубку, не дождавшись моего ответа или хотя бы мычания, означающего согласие.

Я вперлась взглядом в рабочий стол своего компьютера. На фотографии были изображены две модные девицы после шоппинга в Париже на фоне стоящей вдалеке Эйфелевой башни. Я всегда представляла, что одна из них — это я, где-то в прекрасном будущем.

Первый раз за год я с критикой осмотрела свой стол. Почему-то я всегда была неряхой. На моем столе за короткое время успевала накопиться такая гора бумаг, словно целый отдел работал только для того, чтобы захламить мой стол ненужной макулатурой. В обычные дни я не обращала на беспорядок никакого внимания, он меня даже радовал, я в нем чудесно ориентировалась. Но сегодня мое раздражение из-за беспорядка стало нарастать со скоростью и силой цунами. Я приступила к уборке.

Мне не нужно было встречаться со Славой, чтобы знать, о чем он хочет со мной говорить. Конечно же, поверить в то, что такой человек как Слава, мог к кому-то испытывать длительную привязанность, было невероятной глупостью. Он уже встретил другую накрашенную девицу в стильных тряпках и запал на нее. Хотя, почему я говорю "другую", я совсем не склонна злоупотреблять макияжем.

От размышлений меня отвлекло ощущение влаги на лице. Слезы текли как из Ниагарского водопада, только беззвучно, и еще я икала. У меня была идиотская особенность, еще с детства: икать во время слезоизвержения.

В отдел зашел Юра — мой подчиненный, взглянул на меня и сразу вышел. Видимо, выглядела я не очень, ну, то есть, совсем не очень. Наверное, тушь по лицу размазала, она смешалась с тональным кремом, и теперь на моем лице красовался рисунок в духе раннего сюрреализма.

Мне было откровенно плевать на внешний вид, не хотелось приводить себя в порядок. Еще минут пятнадцать я остервенело наводила порядок на столе, распространяя флюиды агрессии на расстоянии десяти метров. После чего сала за компьютер, открыла почту и нажала "доставить".

Одновременно свалилось несколько писем, одно из которых — Алинина рассылка о заказе канцтоваров для офиса. Второе сообщение было от Марины — нашей со Славой общей знакомой. В теме письма "Не злись". В теле послания — всего два предложения: Это все равно произошло бы. Лучше рано, чем поздно.

Несколько приложенных фотографий окончательно разрешают мои сомнения касательно необходимости нашей сегодняшней встречи со Славой. На снимках Марина и Славик плотно зажимаются на диванах в "Шоколадном Джо".

Марина оказалась шустрой девицей. Решила мне все объяснить, не вступая в вербальный и визуальный контакт. Настоящий дипломат! Мне стало больно… Даже очень… Я ощутила, как в груди что-то сжалось, от чего стало больно и трудно дышать.

Зачем я мучалась? Ведь я с самого начала знала, что он не любит меня. О какой любви могла идти речь, учитывая, какой он? Но я, зачем-то, упорно цеплялась за иллюзии, строила воздушные замки и возводила песочные крепости. Рисовала себе картинки нашего счастливого совместного будущего. Почему мы так любим заниматься самообманом?

Ощущение абсолютной ненужности поглотило меня целиком. Мне стало некомфортно находиться в собственном теле. Хотелось выбраться из него и где-то спрятаться. Пусть тело само отдувается, а душа тихонько переждет грозу в уютной избушке на опушке леса, то есть, где-то за пределами сознания.

Все мечты рухнули в одночасье. Как будто злая мачеха выбросила все дорогие сердцу Золушки дневники и письма в камин, где они моментально исчезли в языках пламени, вместе с планами на совместную жизнь с принцем. Теперь жизнь ей сулила только чулан и вечное забвение.

Я страдала от осознания рухнувшей надежды, ощущения пустоты, пережитого пренебрежения и унижения. Ведь я совершенно этого не заслужила! Такого никто не заслуживает! От этих мыслей я зарыдала белугой.

Так уж в тот день повелось, что Витьке пришлось и дальше меня выручать. Собрание закончилось. Рабочий день, наконец, начался.

Ребята из моего отдела потихоньку "стекались" на свои рабочие места. Никто ко мне не обращался, вопросов не задавал, старались не замечать и не трогать. Видимо, мой внешний вид, состояние и настроение к этому не особенно располагали.