Прежде чем покинуть больницу утром, я намеренно дождалась прихода Охлопковой. У нас с ней состоялся короткий разговор о Светлане. Кстати, сестра из приемного отделения отыскала девушку в кардиологии, где она и один из ординаторов устроили себе ложе любви не где-нибудь, а в кабинете заведующего! Узнав обо всем, Охлопкова вызвала медсестру на ковер, а я ретировалась: не люблю присутствовать при разборках начальства с подчиненными. Ночью я уже высказала Светлане все, что о ней думаю, поэтому оказаться при втором дубле желания не испытывала.

В общем, сочтя свой долг выполненным, я решила соснуть часика три, а после заняться своими делами. Нужно, наконец, купить проклятое свадебное платье, иначе мне придется идти в загс в старых шмотках, а это выглядело бы уж совсем неподобающе!

Разложив постель, я уже собиралась растянуться на мягкой простынке и дать отдых уставшим конечностям, как вдруг затрезвонил телефон. Мама и Дэн еще спали, поэтому я тут же сорвала трубку, чтобы громкий и настойчивый звонок не разбудил их.

– Карпухин, – услышала я знакомый голос: майор всегда говорил свою фамилию, когда звонил на домашний телефон: видимо, сказывалась многолетняя привычка разговоров с малознакомыми людьми по работе, когда непременно следовало сначала представляться. – Звонил вам на сотовый, но вы трубку не берете.

Действительно, я оставила мобильник в сумке в коридоре. Звонит он тихо, поэтому я не могла услышать его из комнаты.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила я: Карпухин не стал бы беспокоить меня так рано без веской причины.

– Я решил, что вам следует знать: дело о смерти Людмилы Агеевой официально переведено в разряд уголовных. Вашу подругу действительно убили. Наш судмедэксперт обнаружил следы барбитуратов в ее крови. Ей помогли умереть.

Я почему-то не сомневалась, что так оно и случится. После того, как майор получил разрешение на эксгумацию тела Люды, я считала подтверждение своих догадок о ее насильственной смерти лишь делом времени.

– Есть и плохие новости, – добавил Карпухин. – Теперь официальным подозреваемым автоматически становится Денис Агеев.

– Глупости, Артем Иванович! – возмутилась я. – Зачем мальчику убивать собственную мать?!

– Не забывайте про отпечатки пальцев, которые он повсюду оставил в гараже и в машине. Но не это главное.

Майор сделал паузу – то ли потому, что не знал, как бы поаккуратнее сообщить мне новость, то ли, наоборот, пытаясь придать последующим словам большую значимость.

– Ну не заставляйте меня тянуть из вас слова клещами! – взмолилась я.

– Я просмотрел записи с камеры наблюдения в Институте физиологии и геронтологии. Вернее, не в самом институте, а на парковке. Просто повезло: обычно они хранят записи в течение нескольких дней, а потом стирают. К нашему счастью, в последнее время со стоянки угнали аж три авто. Как положено, вызывали милицию и ГИБДД, но злоумышленников, разумеется, не нашли. Тем не менее руководство решило, что отныне видео станут хранить несколько недель – так, на всякий случай.

– И что там на этой записи?

– А на записи, Агния Кирилловна, ваша подруга Людмила Агеева, выходящая из своей машины и направляющаяся к институту.

– Очень интересно!

– Даже не представляете насколько, – отозвался майор. – Запись сделана за сутки до убийства. Вы, случайно, не в курсе, что могло понадобиться Людмиле в этом учреждении?

Я терялась в догадках.

– Ну ладно, – тяжело вздохнул Карпухин. – Будем выяснять. Да, совсем забыл: получен ордер на обыск в квартире вашей подруги.

– Вы не оставляете мысли о том, что Денис может быть причастен к ее смерти, да? – упавшим голосом спросила я.

– Пусть я ошибаюсь, но проверить все равно придется.

– Но что вы надеетесь там обнаружить?

– Все, что может нам помочь в расследовании убийства, – неопределенно ответил майор.

Повесив трубку, я опустилась на диван. То, что Люда, оказывается, посещала институт Земцова, никак не укладывалось у меня в голове. Она же хотела поговорить со мной о чем-то – о чем? О Денисе, да, но в связи с чем? Неужели Люда могла подозревать собственного сына… Нет, исключено! Я знаю Дениску с молодых ногтей – не мог он никого убить, тем более мать, которую обожал! Здесь что-то другое, но что?

Размышления мои прервал звук поворачивающегося в замке ключа.

– Эй, кто дома? – раздался голос Дэна из прихожей.

Собака, естественно, уже крутилась там, и я услышала веселый хохот и знакомый девичий голос:

– Ой, Куська, ты, зараза такая, всю юбку мне измазала своими слюнями!

Выйдя в коридор, я увидела, что Вика, присев на корточки, старательно чешет шею собаки. Зверюга, блаженно зажмурившись и приподняв одну лапу, только скосила на меня глаз и снова сосредоточилась на той, что доставляла ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Как обычно, девушка облачилась в занимательный костюмчик, состоявший из полосатых колготок, темно-синих балеток с большими цветами на носках, короткой юбки-баллона желто-зеленого цвета и синего короткого пиджачка. Волосы ее, с торчащими перьями синих и зеленых прядей, походили на гнездо аиста.