— Охрана?

— Нет, они здесь хозяева, а залётных банд у нас не бывает, столица недалеко.

— Дальше сами, — прошептал ему наш капитан, — возвращайся домой.

— Понял. — Видимо, что такое дисциплина, паренёк знал и спорить не стал.

Вновь зашуршала трава, и он исчез.

Капитан посмотрел на луну, еле выглядывающую из-за туч, встал и мотнул головой в сторону хутора:

— Пошли.

Бояться нам было нечего, только собак, может быть, но они все на цепи. Плана тоже не составляли, действовать решили просто. Войти на территорию хутора, где все его обитатели, тринадцать крепких мужиков самой разбойной наружности, скопились в одном строении, и всех перестрелять. Дать знать местному корольку, что и на его местную крутость может найтись управа.

На территорию хутора зашли с подветренной стороны, перебрались через плетень, и собаки почуяли нас только тогда, когда до спального барака оставалось метров пятьдесят. Три злых и лохматых волкодава сразу же подняли лай, но было поздно, мы заскочили на крыльцо, и я прихватил масляную самодельную лампаду, сделанную из глины и оставленную в прихожке. Наверное, лампада оставалась для тех, кто ночами любит по отхожим местам шляться.

— А ну, заткнитесь, твари! — В узком окошке мелькнула тень человека, разбуженного собачьим лаем.

Бух! — Черепанов с ноги открывает массивную дверь в помещение, где спят разбойнички, а я из-за его плеча кидаю лампаду в проход между нарами. Глина трескается, масло разливается и тут же от фитиля вспыхивает.

— Что?! Где?! — кричат люди, только миг назад мирно посапывающие в обе дырочки.

— Атас! Горим! — добавляются голоса тех, на кого масло попало.

Капитан и Исмаил расходятся влево и вправо от двери и начинают стрелять в ошалевших и не понимающих, что же происходит, людей, а я становлюсь на колено — верный ТТ уже в руке — и одного за другим сшибаю троих бандосов.

— Контроль? — спрашивает капитана Исмаил-ага, прикрываясь от разгорающегося пламени ладонью.

— Отход, огонь всё сожрёт, — отвечает Черепанов, и мы покидаем барак.

Однако сразу не уходим и ещё какое-то время стоим в тени густой и высокой яблони, растущей неподалеку. Проходит минут пять, и кажется, что здание полностью в огне и все, кто находится в нём, погибли, но это не так. Раздался треск выламываемой доски, и появилась залитая кровью голова одного из разбойников, который выставил перед собой ствол обреза и пытался выкарабкаться туда, где его огонь не достанет. Он не видит нас, лезет наружу, и Исмаил-ага с пятидесяти метров — всё же стрелок он хороший — делает из своего «стечкина» только один выстрел, и голова бандита вновь исчезает в горящем бараке. Больше на территории не было никого, — два склада под речную рыбу, которую тут же и разводили, ещё один полупустой с каким-то тряпьём полусгнившим, а более ничего ценного.

Большую часть дня отдыхали у Филина дома, отоспались, пообедали и на машине, которую наш товарищ прикупил для заводских нужд, вместе с самим хозяином этого странного транспортного средства, помеси «УАЗа» и «хаммера», отправились в Динскую. Путь недалёк, менее чем через час были на месте и сразу же подъехали к дому местного главы района Семёна Корнеевича Зайцева. Надо сказать, что жил местный царёк очень даже неплохо, думается, многие небедные люди, жившие до прихода Чёрного Трёхлетия в России, ему бы позавидовали. Дом Зайцева был обнесён мощной стеной из красного кирпича в два слоя, ворота железные, кованые, с узорами красивыми, а сам дом — пятиэтажный особняк под старину. Вот так вот, в большинстве земель нашего государства сплошная разруха, до сих пор кое-где голод случается, а здесь, нате вам, живёт человек как в старые добрые времена и в ус не дует. Красота!

Нас провели в кабинет хозяина, и первое слово, которое приходило на ум при виде рабочего места местного начальства, было «роскошь». Всё, на что ни посмотри, не говорило, а кричало о том, что здесь обитает очень успешный человек, с дурным вкусом, конечно, но богатый. Впрочем, не думаю, что кто-то мог посмеяться над Зайцевым-старшим. По крайней мере, в Динском районе такие граждане вряд ли нашлись бы. Опять же, где в наше время найти таких людей, которые вкус имеют и понимают, что громадный лакированный стол, новенькие дорогие ковры из бывшей Турции, хрустальная люстра, позолоченные обои и неработающий компьютер сочетаются плохо. Таких людей сейчас очень немного.

Встречал нас сам хозяин, пожилой, болезненно-бледный мужик лет около пятидесяти, в шёлковом халате, сидящий за столом в резном кресле. Рядом с ним стояли его сыновья и зятья, которые были самыми натуральными антиподами. Сыновья — вылитый папаша, бледные и болезненные, одеты в какие-то бархатные костюмчики, чем-то похожие на сюртуки, как на картинках про эпоху Александра Второго, а зятья — здоровенные бугаи в синтетических майках-борцовках, с плечами, исколотыми криминальными татуировками. Блин, не дом главы района, а какая-то бандитская хавира.

— Ты чего, Черносвит, по-хорошему не понимаешь? — с ходу начал кричать Зайцев-старший, у которого, несмотря на его болезненный вид, был очень сильный голос. — Да тебе теперь не жить, и никто тебе не поможет.

От нашей компании разговор повёл капитан, который сделал один большой шаг вперёд, оказался перед столом и ударил раскрытой ладонью по голове главы района. Голова Семёна Корнеевича с треском ударилась о лакированную поверхность стола и на некоторое время от всего происходящего отключилась, а мы втроём, Исмаил, Филин и я, бросились на его родственников, которые уже схватились за оружие. Уработали мы их быстро, вязать не стали, а только отобрали стволы, между прочим, какие-то понтовые иностранные модели под натовские калибры, что для наших краёв очень большая редкость.