Шрифт:
– Теперь чего не жить? Махнул полой, да и стыд долой...
– Купят жабу за две, за три тыщи и глядят на нее...
– Нам еще отец-покойник, Царствие ему Небесное,говорил...Настанет, дескать, такое время, что из тьмы один мужчина будет верующий, а из тысячи одна женщина... Вот сейчас в городе-то пятьдесят ведь тысяч народу, а много ли нас в церкву-ту идет?
– А и то сказать - одна церква на весь город... Раньше-то их вон сколько было...
– И эта-то как осталась удивительно... И то ведь разоряли ее.
– Да, вера им что нож острый...
– Мы раз так-то шли, монахиню хоронили... Идем за гробом улицей, Святый Боже поем... А навстречу председатель горсовета. Он как услышал, кричит: "Это что такое? Прекратить! Замолчите!" А мы на него не глядим, идем себе да и поем... Так уж вот он разозлился - видит, ничего не сделаешь, повернулся, да и пошел обратно...
– Это им - что нож острый...
– Так-то сказывают, вольный свет будет существовать, пока три праведника останутся... И два останутся, все еще будет существовать. А когда один останется праведник, то уж на нем вольный свет не устоит. Погибнет вместе с грешным народом.
– Я так слышала, дескать, пока еще дети есть от венчаных матерей и пока поют Христос Воскресе...
– А вот говорят, ежели под Светлое Христово Воскресение в двенадцать часов прийти на кладбище, к родным-то могилам...А часы поставить по-церковному... Ровно в двенадцать часов приложи ухо к земле, к могиле, да и скажи: Христос Воскресе! И вот услышишь,какой гул пойдет под землей-то... Как мертвые-то тебе ответят: Воистину Воскресе!
– А то я еще слыхала, как идешь через кладбище, погостом...
– Погоди. Уж открывают?
– Открыли.
– Ну, поднимайся...
– Вставай.
– Пойдем с Господом.
– Ох, грехи наши...
– Господи Иисусе Христе, Царица Небесная, помилуй нас, грешных...
март 1971
На толкучке
– А-а-а... Сегодня это что за базар? Вот в прошлое воскресенье...
– А куда она мне?
– Бери, бери! Чего смотришь?
– Ну и нечего глядеть!
– Вы говорите такую цену и не стесняетесь?!
– Это ведь шуба, не пальто...
– Дырявая шуба.
– Сам ты дырявый!
– Кругом одна дырка!
– Постыдились бы бесстыдство свое показывать!
– Это что это у вас лохматое? Шиньон?
– Шиньон.
– Ну, и сколько?
– Тридцать рублей... Его расчесать можно.
– Да ты померяй, померяй... Самый сейчас модный сапог!..
– В прошлое-то воскресенье тепло было...
– Бог-то, видать,совсем уж старый стал. Все путает - когда дождь надо, когда чего...
– У меня была ротонда на лисьем меху...
– Ротонда? Это что за ротонда?
– Все я продала, все у меня было. Какие у меня были сережки с бирюзой и с аметистом. Я работала в поликлинике, и лучше меня из сестер никто не одевался. Потому что мне сестра из Москвы присылала. Эх, всего я поносила, всего покушала. Икорку кушала и рыбку...
– Рыбка-то вон и сейчас есть. Треска...
– Да и той нет...
– Если бы у меня был жив зять, я бы так не бедствовала...
– Вот, бери одеяло...
– Нужно оно мне, как на Петровку варежки!
– Да ты мне ее так отдай, впридачу...
– У меня давалка-то не на палке, была бы на жерде, совал бы везде!
–
– Это сестрина кофта. Болела она крепко. Теперь схоронили... Осталась я одна, как куст обкошенный...
– А деньги-то на поминки приготовила ли? Припасла?
– А куда они мне? Я уж есть не захочу... Завоняю - придут, похоронят...
– Поверх земли-то не положут...
– Где этот цыган-то тут вертелся? Не видали? Я ведь ему полтинник за двугривенный сдала!
– Уж он убег...
– Вы скажите, какая ваша цена?
– Ну, рублишку я дам...
– Рублишку?-
– Это же рухлядь, рвань!
– Ведь это - бывалочная вещь...
– Ей, может, сто годов!
– Самому тебе - сто годов!
– Вот всегда так. Пойдешь на базар, какая-нибудь очередь прицепится. Ну и стоишь...
– Я себе в питании не отказываю. Я тогда только себе отказываю, как придет пост. А в мясоед я себе ни в чем неотказываю.
– Я всех схоронила. Одним раком. Семь человек умерли одним раком.