— Это была моя любимая игрушка! — возмутился я. Потом зашелся истеричным смехом и оперся спиной о стену, потом соскользнул на пол. Из горла все еще раздавался хриплый смех.

Я это ты. Так что все про тебя знаю.

— Ага, разумеется. Это как… в «Муравьи в штанах»?

Меня снова прорвало дебильным смехом, от которого самому стало не по себе.

Ага, а теперь еще что-нибудь расскажи, вместе посмеемся, — с сарказмом сказал голос.

— Ха, я понял, ты моя темная сторона!

Твоя лучшая сторона, если подумать.

— А если не думать?

Ты и раньше этим не особо занимался.

— Ого, да откуда столько сарказма?

От тебя. Мы все-таки один человек. Ты хоть понимаешь, что можешь слушать свой внутренний голос, который большинство людей слушать отказывается?

— По научному это называется «шизофрения», — сказал я.

Да называй это как хочешь! Жить это тебе не мешает! Даже наоборот, поможет!

— Чем? Будешь давать советы, как подкатывать к противоположному полу?

Противоположный пол называется потолком.

Шутку осознавал долго. А когда осознал, глянул на потолок, затем на пол, и снова зашелся истеричным смехом.

Все… Нервы мои сдали, не выдержали. Слышу теперь голоса. Теперь остается только застрелиться для полного счастья. Я поднялся на ноги.

— Ладно, надеюсь, это пройдет, — пробормотал я. Я осмотрел помещение. В моем распоряжении теперь вся снаряга военсталов, пять «Абаканов», патроны и еда. Отлично.

— Леха…

Ах, о Карташе я совсем позабыл. Я вернулся к нему и помог подняться.

— Порядок? — поинтересовался я. Саня кивнул. Ну хоть кто-то не стал зомби. Стоп! А где еще один военстал? Старшина спокойненько лежит мертвый, хотя… Я осторожно подошел к нему, держа его на прицеле. Вдруг он дернулся, и я чуть не пристрелил его, но взял себя в руки.

— Перевернись, — приказал я ему, надеясь, что он человек, а не зомби.

Старшина уже понял, в какую переделку он попал. Он медленно, не делая резких движений, перевернулся на спину и привстал.

— Ну что, стрелять будешь? — тихо спросил он, глядя на ствол.

— Если будешь себя плохо вести.

Военстал огляделся. Заметил тела Андрея и Васьки, потом труп Петра у стены.

— Ага, их уже пристрелил, сука, — проговорил он, поднимаясь.

— Ну-ка замри! — приказал я, не отводя пистолета.

— Ты, сталкер, меня все равно пристрелишь, — сказал военстал, встав во весь рост.

— Не пристрелю, убивать людей не люблю. А эти — зомби.

— Что ты гонишь? Какие они зомби?

— Ты осмотри их тела. По-твоему, если бы они были просто мертвы, я стал бы еще расстреливать их трупы?

— Садистов в Зоне хватает.

— Я тебе правду говорю, они померли от Выброса, стали зомбаками, я их пристрелил. Ты бы сделал для них то же самое.

— Не поверю…

— Кто это там? — спросил я, заметив движение за его спиной.

Старшина обернулся. Мы увидели идущего к нам пьяной походкой Юрика. На зомби он похож не был, движения были не такими заторможенными, но взгляд был затуманен. Юрик держал в руках «Абакан», направив на нас, и сказал:

— Вы арестованы за незаконное проникновение на территорию Зоны. У меня есть разрешение на стрельбу… — Он помолчал. — Даю вам три секунды, чтобы вы показали мне разрешение на нахождение внутри Периметра, иначе приговариваю вас к смертной казни.

Он бубнил еще что-то под нос, затем громко и внятно сказал:

— Раз!

— Юра, стоп! — крикнул Старшина и поднял руки. — Это я, Федька, ты что, забыл?

— Два…

Дуло автомата взметнулось вверх, пальцы Юрика передернули затвор.

— Пригнись! — рявкнул я.

Я не особо верил в то, что Старшина послушается, но он решил последовать моему приказу. Он рухнул на пол, и я вдавил спусковой крючок. Пуля попала в лоб военстала, опрокинув его на спину. Его же пальцы мертвой хваткой вдавили спусковой крючок, и грохот очереди заглушил звук его падения. Автомат выпустил весь «рожок» в потолок.

Старшина поднялся на ноги, стряхнув пыль.

— Спасибо, — пробурчал он, не глядя на меня.

— За убийство чужих товарищей меня еще никто не благодарил, — проворчал я, опустив пистолет.