Следом за наемником под трубами по-пластунски протиснулись остальные путешественники. Вездесущая полынь, потревоженная людьми, щедро посыпала их пылью своих семян. От труб открашивались куски теплоизолирующего материала и серая, пронизанная блестящими иголочками стекловата. «Тьфу ты, погань», — мысленно передернуло Диму, и он живо представил себе, как хрупко крошащаяся масса уже набилась ему за шиворот, просыпалась по мокрой, разгоряченной спине, и вот уже все тело пробирает отвратительная зудящая судорога, кожа начинает невыносимо чесаться, хочется быстрее содрать с себя всю одежду и буквально прыгать на месте, раздирая себя ногтями в кровь.

Следом ожесточенно сопели Грач и Сапог. Черт еще с минуту выждал, потом сделал спутникам условный жест рукой, означающий приказ лежать и ждать, а потом, сгорбившись, быстро побежал семенящими шагами вдоль длинного забора туда, где возле приземистого кирпичного строения виднелся пролом. В строение и уходили обшитые стекловатой и ржавой жестью трубы, а потом, наверное, прятались там под землю. Пролом, если только он был безопасен, давал шанс пробраться на территорию Станции. Наемник, видимо, решил провести разведку один.

В масках противогазов не особенно-то поговоришь, голос звучит глухо, как из-под земли, и очень неестественно. Да и не до разговоров тут, в таких условиях.

— У тебя погоняло-то есть? — вдруг пихнул Шухова в плечо Сапог.

— Что? — встрепенулся Дима.

— Ну… Это… Погремуха, я имею в виду. Как тебя мужики-то зовут?

— Рэдом зовут.

— Радом? Это от Верховной Рады или Радиации?

— Нет, — мотнул головой Шухов, — От английского слова «Рэд», то есть «Красный». Ну, рыжий я.

— Жалко мне тебя, Рэд. Вроде ничего пацан, а ведешь себя, как чмо.

— То есть? — не понял Дима, но пригасил в себе колыхнувшуюся волну незаслуженной обиды.

— Шестеришь у Сахарова, на побегушках бегаешь, сопли по кентам тем, в Припяти сгинувшим распустил. Какой-то херни себе напридумывал, веришь теперь в нее и мозги себе полощешь.

— Слушай, а тебе какое дело? — не утерпел Дима и отодвинулся от Сапога, — Что вообще привязался? Как хочу, так и живу. Отстань вообще от меня.

— За базар ответишь, сучонок!

Шухов хотел было достойно ответить бывшему зэку, но из пролома показался Черт, махнул спутникам рукой. Дима поднялся с земли, побежал к наемнику. Сапог, не отрываясь глядя вслед Шухову, вдруг прицелился ему в спину. Резкий удар сбил ствол автомата. Грач молча показал Сапогу кулак. Тот сверкнул глазами в ответ, но связываться не рискнул. «Не время еще» — еле слышно бормотнул он и последовал за Шуховым.

Сапог вел себя так не по причине персональной обиды на Диму. Вовсе нет. Сверхчеловеческое нервное напряжение требовало немедленного выхода, разрядки. Мелкая и подлая душонка отчаянно трусила, трепетала осиновым листком на осеннем ветру, но показывать это было «западло», и Сапога буквально коробило, корчило, давило со всех сторон. По законам общества места лишения свободы требовалось срочно найти более слабого, чтобы за его счет успешно самоутвердиться, и зэк подсознательно начал дерзить Шухову, вызывая его на конфликт, чтобы сразу наброситься на него и подавить морально или физически.

Но Сапог был слишком самоуверен и не подумал о малозначимом факте: Дима был минимум в полтора раза здоровее, моложе и физически сильнее бывшего уголовника, и обладал не источенным алкоголем, «чифирем», авитаминозом и анашой организмом. Так что шансы на победу в схватке были у Сапога весьма и весьма сомнительны. Но мозги, уже отчасти обуянные страхом и «радиоактивным бешенством» после солидной дозы облучения уже не могли нормально воспринимать происходящее.

Четверо путешественников неподвижно стояли перед входом на территорию ЧАЭС. Зрелище, открывшееся им, было величественным и страшным одновременно. Ни одному человеку не полагалось видеть этого, но дерзкие пришельцы добрались-таки до одной из тайн этой проклятой земли.

Все пространство покрывали громадные, размером с половину стадиона, круглые и овальные вмятины, напоминающие следы от удара исполинским мячом, который падал не иначе как из космоса. Земля, куда пришлись эти удары, была буквально расплескана вокруг. Так ведет себя полужидкое тесто, если хорошенько припечатать кулаком в середину квашни. Строения возле Станции, в которые по воле судьбы пришлись касания «мяча» оказались просто стерты с лица земли, а их обломки расшвыряны вокруг, превращенные чуть ли не в песок. Дрожь пробирала от мысли о пронесшихся здесь катаклизмах, пометивших станцию.

— Ловушки, — вполголоса сказал Грач. — Какие здоровенные…

Это и впрямь были аномальные образования, которыми так изобиловала обычная Зона. Только разросшиеся примерно в тысячу раз. Гравитационная «плешь» вдавила почву на несколько метров вглубь и создала в «лунке» такую силу тяжести, что земля превратилась в блестящую угольно-черную массу. Вместе со всем тем, что когда-то было тут. «Разрядник», вздувшийся полусферой размерами с хороший дачный дом, переливающийся нестерпимо яркими молниями. Невидимый, но оттого не менее сверхопасный «подъемник», катапультировавший когда-то пожарную машину, стоящую на месте его возникновения с такой силой, что здоровенный «ЗИЛ» катился кубарем дару десятков метров, пропахав целую траншею, а потом так и замер кверху выломанными в разные стороны колесами. «Карусель», бесконечно крутящая по кругу в паре метров над землей две треснувших поперек бетонные плиты перекрытия… И еще ловушки… И еще… Сколько хватало глаз…