Он все еще был там. Когда я, подобно вихрю, преодолел оставшееся расстояние, стало ясно, что Леопольд время зря не терял. Я застал чародея за тем, что он совершенно не умеет делать: за построением глазок. Объектом этих обезьяньих гримас была Селина. Заливаясь ярко-красным, служанка теребила край передника и опускала очи долу, как делает всякая девица, не избалованная вниманием хлыщей из высшего света.

Не знаю, чем это должно было кончиться, но я появился вовремя. Бег сбил мое дыхание с нужного ритма, и я не мог излить на Леопольда гневные тирады, родившиеся в моем мозгу в тот момент, поэтому я поступил проще. Я сграбастал чародея обеими руками и поволок в сторону его возлюбленной.

— Ты что делаешь? — прокричал Леопольд, когда я тащил его, словно кошка мышку, на второй этаж. — Пусти!

— Нет. Твой дедуля поручил мне контролировать тебя, иначе может случиться беда! — пропыхтел я, задыхаясь.

— Ты рехнулся! Ты заодно с этим старым хрычом!

— Ты ничего не знаешь! А когда узнаешь, волосы твои поднимутся на дыбы, как дикие мустанги!

Леопольд спросил, почему это я так уверен, но мы уже прибыли на конечную станцию. Гермиона смотрела на наше силовое вальсирование изумленными глазами. Она отправляла меня на переговоры с Вольфрамом, но, конечно, не ожидала таких результатов. Вместо того чтобы слететь с крыльца и получить палкой по хребту, я выиграл первый приз.

Волшебнице пришлось посторониться, дабы не быть сбитой с ног.

— Да отпустишь ты меня или нет? — рявкнул чародей.

— За этой дверью тебя ждет твое счастье! — ответил я и дал ему пинка, благодаря которому он влетел в комнату с пронзительным воплем, словно запущенный из катапульты в небеса винторогий козел.

— Уф! — сказал я, закрывая дверь и наваливаясь на нее спиной.

— Браул, ты свихнулся, — заметила Гермиона.

— Мне все об этом говорят. Но безумие в моем положении — самый лучший выход.

Волшебница приклеилась к двери, чтобы послушать, что за ней творится. Творилось там такое, что трудно описать словами. Шум, производимый влюбленными, намного превышал то, что могли бы устроить взбунтовавшиеся в зоопарке животные, если бы все разом принялись голосить на разные лады.

— Гермиона, ты должна мне объяснить эту несуразность. Почему ты не у загородной подруги, а у меня дома?

— А ты объясни мне, где ты взял Леопольда?

— Как это? В доме у старика!

— Похитил? С ума сойти!

— Я шел вести переговоры — по твоему наущению. Впрочем, бежим в какой-нибудь уголок и все обсудим! Время поджимает!

Я схватил Гермиону за руку и потащил, сам не знаю куда. Вскоре выяснилось, что в библиотеку. Красота! Селина и Тристан здесь поработали на славу. Комната приняла такой вид, словно в ней никогда не бесчинствовали пикси, а собирались обсудить философские проблемы исключительно важные, степенные господа.

Я захлопнул двери, набрал полную грудь воздуха и выдохнул. Сестрица смотрела на меня, как принято говорить, с некоторой опаской. Наверное, сейчас со стороны Браул менее всего производил впечатление человека, с которым можно оставаться наедине, но Гермиону сложно напугать. Она трудностей не боится и всегда смотрит опасности в лицо. Даже в такое дикое, как мое в данный момент.

— Итак, — взвизгнул я, чувствуя, что у меня открывается второе дыхание, — давай сначала ты!..

Гермиона заняла стратегическую позицию возле окна.

— Браул, разве я могла усидеть за городом? Разве могла спокойно поглощать плюшки с чаем и кататься на лодке по маленькому милому озеру?

— Конечно, нет!

— Я убежала, рассыпав перед подругой десять тысяч извинений.

— Ты всегда была лучшей девушкой Мигонии.

— Браул, успокойся и перестань бегать по комнате, словно за тобой гоняется рой пчел!

— Не могу. Ты же понимаешь — Тристан исчез. Последствия могут быть ужасными…

— Да. Но нам надо подумать, иначе что толку?

— Так, мы топчемся в прологе. У тебя есть мысли, где искать Тристана? — спросил я.

— Уж точно не дома…

Я подстегивал мысли как мог, но все равно они больше напоминали жирных, раскормленных свиноматок, чем резвых барашков. Разлеглись — ни пройти ни проехать.

— Хотя бы удачно то, что я пригласила сюда Ирму. Бедняжка чуть с ума не съехала, сидя дома. А уж когда я рассказала ей про то, что Леопольд стал собакой, то и… И с Селиной повезло. Оказывается, они знакомы…

— Да-да-да! — Я носился по библиотеке и потирал руки, не подозревая, что скопировал этот жест у Вольфрама. — Да-да-да!

— Браул, этим «да-да-да» ты меня беспокоишь, — сказала Гермиона.

— Значит, проблему с Ирмой мы решили. Влюбленные воссоединились…

— Хм… — выразила сомнение юная волшебница.

— Теперь…

— Браул! — Сестрица взяла меня за плечи — как стремительно она бросилась ко мне! — и заставила сесть на пуфик. — Дыши ровнее! Никакие проблемы не решены! Над Фероцией по-прежнему висит дамоклов меч. Она рассказала о том, что знает? О книге Исирода!