23 сентября.Сегодня поднимались по Дальней. Течет она все в таких же горах и так же, как Колумбе и Арму, по перекатам, заломам и «трубам». Крутые сопки в дремучих лесах вплотную подступают к реке. Вода то кипит на каменных перекатах и порогах, то подставляет «зеркало» своей поверхности деревьям, горам, облакам, небу и солнцу, чтобы они полюбовались собою…

Прошли до устья речки Тигринки, где стоит база геологов. Устроились они основательно: жилые дома, столовая, баня, склады… Все срублено из бревен. Не база, а маленькая деревня, в которой живут женщины и дети. И даже огороды посадили. А сразу за домами — густая темно-зеленая стена ельника.

Каждый второй мужчина в этой деревеньке перепоясан патронташем. Привольно чувствуют себя здесь геологи — нет для них правил охоты, стреляют, когда хотят. Рябчика ли, кабана, изюбра… А ведь склады ломятся от продовольствия. Пришлось поговорить с начальником базы.

Вверх по Дальней мы поднялись более или менее благополучно, если не считать, что у одного залома чуть не перевернулись, да в каменной «трубе» нас так захлестнуло волной, что мы поторопились к берегу. Спускаясь вниз по течению, оказались на волоске от непоправимой беды.

У крутого поворота, где река нагромоздила большой залом, Витя плохо рассчитал маневр, и грохочущей лавой воды лодку прижало бортом к чудовищной клади из скользких бревен, под которые нас могло утянуть. Перед нами торчало большое поваленное дерево и преграждало путь.

— Витя, — кричу я, — быстро на нос!

Вместе мы уперлись шестами в залом и сантиметр за сантиметром стали отводить нос лодки. Нам удалось поставить ее под небольшим углом к залому, но чтобы дерево не мешало выскочить из ловушки, нужно было в два раза больше, а для этого ни шестов не хватало, ни сил наших. «А что, если через дерево?»

— Витя, держи нос!

Бросив шест, я пробрался по полузатопленной лодке к мотору, завел его и включил на полный ход. Махнув Вите, чтобы он пригнулся, направил лодку между двумя большим сучьями — вся мощь «Вихря» набросилась на ствол дерева. Проскочив между множеством торчащих из воды карчей, мы причалили к косе.

Через час на ней как будто небольшой цыганский табор расположился — кругом развешана для просушки одежда, стоит палатка, дымит костер…

Вечером снова слушали изюбров. Их здесь оказалось примерно в три раза меньше, чем в верховьях Большой Уссурки, хотя условия для жизни этих зверей тут не хуже, если не лучше, чем там. Причина в том, что людей здесь больше, охотников.

Вот и сейчас ревут два изюбра и… один браконьер. Слышно, как в ствол ружья дует. Подманивает быка на выстрел. Ну хорошо. Завтра я попробую тебя самого подманить…

24 сентября.Утром я проспал немного. Восток уже вовсю полыхал пожаром, верхушки тальников роняли капли росы, рябчики приветствовали начало дня свистом. И конечно, кричали изюбры с тем охотником.

Изюбры отвечали мнимому быку неохотно, а идти к нему явно не хотели. Пришлось браконьеру подбираться к ближнему из них. По голосу это легко было понять.

Расстояние между мной, охотником и изюбром одинаковое — примерно километр. Я быстро прошел метров пятьсот и прокричал в берестянку — человек тут же ответил. Пройдя еще немного, я опять подал голос и услышал ответ. Через минуту охотник прокричал еще раз. Чувствовалось, что он не на шутку «завелся» и приготовился из засады стрелять «изюбра».

В создавшейся обстановке подходить к браконьеру в «роли» изюбра было опасно, и я пошел в обход. Подошел сзади вплотную и рявкнул:

— Здравствуй, дядя!

Тот от неожиданности ахнул и сел на валежину. Передохнув, начал материться. Я направил на него фотоаппарат и щелкнул. Света для фотографии явно не хватало, и щелкнул я, чтобы попугать браконьера. Это на него подействовало. А когда я показал ему удостоверение, он и совсем притих. Даже предложил мне сигарету.

— А ты не боишься, что я тебя кокну? — спрашивает, шевеля кустистыми бровями.

— Нет, не боюсь. Убить человека далеко не всякий сможет и захочет. Очень это трудно — поднять ружье на такого же, как ты. Показывай-ка лучше свои документы…

Днем я ходил по небольшому ключу без названия и набрел на следы «работы» бурого медведя. Он недавно наткнулся на жилую барсучью нору и решил съесть ее обитателей. Медведь знал, что в норе не один барсук и что они сейчас жирные. Иначе вряд ли бы решился на такую тяжелую работу — разрыть нору на склоне горы.

Барсуки для норы выбрали удачное место. Как будто знали, что на них будет предпринято покушение. Лаз проходил рядом с каменными глыбами, грабителю приходилось выворачивать и отбрасывать их. Он сумел вырыть траншею в четыре метра длиной и около полутора глубиной, но до гнезда барсуков добраться так и не смог: нора ушла под обломок скалы, оказавшийся не под силу медведю. Интересно было бы понаблюдать топтыгина за этой работой. Он, наверное, пыхтел, ревел, злился… А барсуки такого страху натерпелись, что потом покинули эту нору. Перебрались в запасную.