— Почему? — он пожал плечами. — Интересно побывать в любой стране. Даже в европейской. Что говорить о той стране, где из особой породы деревьев добывают каучуковое молоко — сырье для резины и…

— Андрей Анатольевич, так почему вы не поедите в Малайзию, раз там так экзотично?

Андрей натянуто улыбнулся.

— В смысле? Что значит, почему не поеду?

— Ну, вы говорите, интересно побывать. Но вы ведь в Малайзии не были? Нет?

После неловкой паузы он, как по приказу, покачал головой.

— Вот видите, не были. Так почему не поедите?

Пауза. Очень короткая. Ковалевская, будто спохватившись, быстро добавила:

— Ах, да. Что я говорю? С зарплатой учителя в наших школах в Малайзию не сильно съездишь.

Андрей изменился в лице. Очень постарался остаться безучастным к столь бесцеремонной колкости, но у него вряд ли получилось. Он повернулся лицом к окну, к классу — боком, будто желал пройтись вдоль доски и обратно, пытался выиграть время, собраться с мыслями. Только бы не показать, как он уязвлен! Не показать свою злость, синоним слабости! Конечно, лучше бы все это перевести в шутку, но ни в его теперешнем состоянии. Сейчас ему это точно не под силу.

— Яна, давай, ты позволишь мне закончить сначала тему. Не будем отвлекаться на то, что не имеет к нашему уроку отношения. Времени почти не осталось.

Все равно неловко получилось. Ковалевская промолчала, но безмолвный перевес как будто остался на ее стороне. Кажется, даже ее одноклассники на него по-другому посмотрели. Или так лишь казалось?

Андрей что-то говорил про каучуковое молоко, но как-то неуверенно, путался, повторялся. И не успел закончить про Малайзию, когда звонок возвестил окончание урока.

Когда ученики потянулись к выходу, Андрей не удержался, посмотрел на Ковалевскую. Брюнетка явно на это рассчитывала. Она ухмыльнулась, самоуверенно и откровенно, глядя ему в глаза, и он отвел взгляд.

Что ж, подумал Андрей, за ближайшие полторы недели я по тебе точно не соскучусь.

Андрей открыл глаза. Стояла плотная темень, без единого изъяна. На утро не похоже — сейчас уже светает до того, как откроешь глаза. Почему же он проснулся?

Трель телефонного звонка показалась оглушительной из-за ночной тишины.

Да, сейчас ночь, не иначе. И разбудил его телефонный звонок. Какого черта кому-то понадобилось?

Андрей, выбираясь из кровати, зацепился ногой за одеяло и чуть не упал. Схватил трубку.

— Да?

Тишина.

— Да! Я слушаю!

В прихожей послышался шорох. Мать проснулась. Еще бы, один телефон в прихожей, и его трель слышна матери хорошо. Ничего бы не изменилось, даже закрой она дверь в свою комнату. В их маленькой двухкомнатной квартирке звуки разносятся так, как будто и стен вовсе нет.

— Я слушаю, — Андрей заговорил чуть тише.

Дверь его комнаты открылась, показалась мать.

— Что там такое, Андрей? — спросила мать, невнятно, наверное, полностью не проснулась.

На том конце по-прежнему не раздавалось ни звука. Андрей, наконец-то, заметил, что номер не определился, и времени сейчас без десяти три ночи.

— Да? — повторил Андрей.

— Кто это? — спросила мать.

Не дождавшись ответа, Андрей положил трубку.

— Не знаю. Может, кто ошибся.

Мать вздохнула.

— О, Боже. Думала, случилось что.

Андрей заметил, что мать держится за сердце.

— Да, ладно тебе. Чего перепугалась? Кто-то не туда позвонил, и все. Иди спать, мам.

Она кивнула, опасливо покосившись на телефон, вышла из комнаты, выключила в прихожей свет. Но легла не сразу. Некоторое время возилась то ли в кухне, то ли в ванной, и Андрей прислушивался, не мог заснуть.

Наконец, она вернулась в свою комнату, затихла.

Несмотря на это Андрей еще минут двадцать ворочался. Да, сон ему перебили. И, хотя завтра ему не на работу, все-таки у детей каникулы, но, сколько хочешь, тоже не поваляешься. Неприятно, конечно. Кое-как он нашел подходящее положение тела, и мысли стали путаться. Он как будто улегся в теплую ямку, дно которой медленно, ласково погружалось куда-то вниз.

Процесс этот так и не завершился.

Телефон зазвонил снова.

Андрей подскочил, сердце болезненно всколыхнулось, словно находилось в громадном пустом сосуде, и любое движение заставляло его ударяться в стенки. Только бы мать снова не проснулась.

— Да? — он сжал трубку.

Никто не ответил.

— В чем дело? Я слушаю.

В комнату зашла мать. Быстро она появилась, наверное, так и не заснула после первого звонка.

— Ну, говорите, — потребовал Андрей.

Ждал он ответа недолго. Или что-то со связью, или кому-то заняться нечем. Второе, конечно, вероятнее. Андрей положил трубку.