– Что ты сказал?

– Что? Я сказал, что хочу знать…

– Имя. Ты только что произнес имя. Карлос?

– Да, верно.

– За все дни и часы, что мы пробыли вместе, ты никогда его не упоминал.

Борн смотрел на нее, стараясь что-нибудь припомнить. Действительно это было так. Он рассказал ей все, что приходило на ум, но всегда опускал это имя… Наверное, пытаясь таким образом совсем избавиться от него.

– Ты, кажется, знаешь этого Карлоса?

– Не смеши людей! И должна сказать, что это не очень удачная шутка.

– Я не моральный урод и не думаю, что в данном случае уместны какие-то шутки. Кто такой этот Карлос?

– Бог мой, ты не знаешь, – она всматривалась в его глаза. – Это тоже выпало из твоей башки?

– Кто же такой этот Карлос?

– Убийца. Его называют палачом Европы. Человек, за которым охотятся уже двенадцать лет. Предполагают, что он убил около шестидесяти политических и военных деятелей. Никто не знает, как он выглядит, но известно, что всеми операциями он управляет из Парижа.

Борн ощутил, как его пронизывают ледяные волны.

Машина, на которой они добирались до Волена, была старым английским «Фордом», принадлежавшим зятю консьержа. Джейсон и Мари расположились на заднем сиденье. За окном быстро проносились картины загородного пейзажа. Швы уже были сняты, а на их месте теперь находился мягкий бандаж, скрепленный кусками пластыря.

– Возвращайся в Канаду, – тихо сказал он, нарушая молчание.

– Я поеду, как уже говорила тебе, но через несколько дней. Мне надо побывать в Париже.

– Я не хочу, чтобы ты ехала в Париж. Потом я позвоню тебе в Оттаву, там ты сможешь провести поиски «Тредстоун» и сообщить мне результаты по телефону.

– Но ведь ты сказал, что это не имеет решающего значения. Ты хотел знать «почему?», «кто?», и все по-прежнему остается загадкой и бессмыслицей до тех пор, пока ты поймешь хоть что-нибудь в происходящем.

– Я должен найти выход, и я найду его. Мне нужен один человек.

– Но ты не знаешь, где он и с чего начинать. Ты ожидаешь знака, фразы или пачки спичек. Их может там не оказаться, и что ты тогда будешь делать?

– Что-то должно там быть.

– Что-то – да, но ты можешь этого не увидеть и поэтому нуждаешься во мне. Я знаю слова и методы, а ты – нет.

Борн посмотрел на нее в надвигающихся сумерках.

– Выскажись яснее.

– Банки, Джейсон. Все связи «Тредстоун» осуществляет через банки, но не тем путем, который ты можешь вообразить.

Сгорбленный человек в потрепанном пальто с черным беретом в руке медленно брел к дальнему боковому приделу деревенской церкви, находящейся в местечке Ападжон в десяти милях к югу от Парижа. Удары колокола созывали на вечернюю молитву к Пресвятой Богородице, прорываясь через верхние ярусы дерева и камня. Человек занял свое место в пятом ряду и стал ждать, когда затихнут удары колокола. Это было сигналом для него, и он строго выполнял все предписания, точно зная, что в течение всего времени, пока звонил колокол, другой, более молодой человек, – безжалостный, как никто из живущих на земле, – обходил вокруг маленькой церкви, изучая всех снаружи и внутри нее. Если он замечал то, что не ожидал увидеть, то любой, кто был, по его мнению, опасным для него в данный момент, немедленно уничтожался без всяких вопросов. Таковы были методы Карлоса. И только те, кто понимал, что их жизнь может оборваться в любой момент, становились связниками убийцы. Все они, как и человек в пятом ряду, были стариками, чья жизнь уже прошла, оставляя лишь жалкие месяцы, ограниченные возрастом, болезнью или и тем и другим.

Карлос не допускал ни малейшего риска, соблюдая единственное правило: если кто-нибудь умирал на его службе или от его руки, то деньги все равно находили путь к его жене или к их детям. И никогда не было недостатка в щедрости. Это было как раз то, что очень хорошо понимала его маленькая армия немощных стариков. Карлос придавал смысл концу их существования.

Связной зажал свой берет в руке и направился к ряду кабин для исповеди, расположенных вдоль левой стены. Он прошел к пятой кабине, откинул занавес и вошел внутрь, приспосабливая свои глаза к слабому свету единственной свечи, которая находилась по другую сторону драпировки, отделяющей священника от грешника. Затем сел на небольшую деревянную скамью и взглянул на силуэт, обозначившийся в святом месте. Это была фигура человека в монашеской одежде, с головой, покрытой капюшоном. Связной никогда не пытался представить себе, как выглядит этот человек, не его это было занятие.

– Слава Пресвятой Богородице, – пробормотал он.

– Слава Пресвятой Богородице, – отозвался человек в капюшоне. – Достаточно ли обеспечены твои дни?

– Они близятся к концу, но вполне обеспечены! – воскликнул старик.

– Хорошо. В таком возрасте чень важно иметь чувство уверенности, – сказал Карлос. – Но вернемся к делам… Получил ли ты подробности из Цюриха?

– Сова мертва, как и двое других, а возможно, и третий. Он тяжело ранен в руку и не сможет работать. Кейн исчез. Они думают, что женщина вместе с ним.

– Весьма странно, – заметил Карлос.

– Есть еще кое-что. Тот, кому было поручено убить ее, не подает о себе никаких весточек. Он должен был забрать ее на Гуизон Квей, но никто не знает, что случилось.

– За исключением сторожа, который был там убит. Вполне возможно, что она была вовсе не заложницей, а ловушкой. Мне необходимо поразмышлять об этом… Теперь мои инструкции. Ты готов?

Старик полез в карман и достал оттуда карандаш и клочок бумаги.

– Телефонограмма в Цюрих. Мне нужен человек, который видел Кейна и сможет опознать его здесь, в Париже, и лучше всего завтра. Кроме того, в Цюрихе нужно связаться с Кёнигом и сказать ему, чтобы он отправил необходимые материалы в Нью-Йорк. Для этого следует использовать почтовое отделение в деревне.