— Это не в нашей компетенции. Нужно обращаться в Министерство социальной защиты.

— А вы не могли сообщить мне об этом или переадресовать им мое письмо?

— Лично я перепиской не занимаюсь.

— Может, тогда проясните ситуацию с моей страховкой? За полтора года не малейшей подвижки.

— Вашей страховкой я тоже не занимался.

— Ну и правильно, товарищ майор! Забивать себе голову всякой ерундой — противно и скучно. Так недолго и здоровье подорвать.

— Что вы себе позволяете, капитан? По-вашему, я дурака валяю? Была мне охота на ваших ольховских горках кувыркаться. Но мне приказано вручить вам награду, поздравить вас как положено, и я поехал. А вы тут митинг устраиваете.

— А вам это не нравится? — с сарказмом спросил Владимир. — Понимаю. Мои проблемы — лишние хлопоты. То ли дело медальку или звездочку за полсотни километров отвезти. Доставить человеку радость. Приколоть ему на грудь — и пусть себе дальше… ползает. Вот это по-человечески! Сердечное вам спасибо!

Майор едва сдерживал себя. Он достал ручку, открыл папку с бумагами.

— Ладно, капитан, расписывайтесь в получении награды и продолжайте свою… стройку века.

Заглянул в бумагу, непонимающе насупил брови.

— Да, вот, кстати, Ольга Ивановна, — обернулся он к Васильевой, — передайте, пожалуйста, эту справку на льготы ветерану войны Богомолову Василию. У него есть все основания на получение повышенной пенсии, пусть оформляет.

Она с недоумением взяла в руки протянутый ей листок, вчиталась в текст.

— Но ведь этой справке больше двух лет…

— Не беда: она — действительна. Ее же из Центрального госархива прислали.

— Майор, — твердо сказал Володя, — Василий Николаевич умер еще в феврале.

— Жаль. Видно, нам не сообщили.

— Если бы так обошлись с вашим отцом, я уверен, у вас бы сейчас проявились более сильные чувства.

— Да, вероятно. Я разберусь с этим. Ну, все. У меня уже нет времени расшаркиваться с вами. Принимайте награду, и я поехал.

Владимир сделал протестующий жест.

— Нет, майор, я ее не приму. Чтобы в полном смысле слова ощутить себя человеком, мне, черт возьми, сейчас нужен не орден, а протезы. И страховка — строить не на что. Так что везите его назад.

— Ну, ты, капитан, и гусь.

— Да и вы, майор, редкая птица. В таких фуражках в деревнях только гусей дразнить.

Майор, возмущенно пыхтя, направился к машине. Зоя с Анечкой и вконец обескураженная всем происшедшим Васильева последовали за ним. С трудом залезая в кабину, майор, глядя на Зою, осуждающе произнес:

— Ну, у вас и муженёк.

Она, придержав дверцу, простосердечно сказала ему:

— А мне он нравится. Представьте себе, я горжусь им.

Майор удивленно стрельнул в нее глазами.

— До свиданья.

И захлопнул дверцу. Уазик недовольно фыркнул и уехал.

Васильева поджала губки и нервно дернула плечиком.

— Ну, знаете, Зоя Николаевна, от вашего мужа я этого не ожидала.

— Я тоже. Но по существу он прав. Не в Москву же нам ехать со своими проблемами. Тем более что государство начинается именно здесь: в поселке, в районе. Значит, здесь и нужно учиться ответственности и человечности. Или вы думаете иначе?

Васильева с каким-то мистическим трепетом посмотрела на Зою, задумчиво покивала головой.

— Да, да. До свиданья.

И, подтолкнув Анечку, пошла с ней прочь, унося на лице обнаженную мысль: «Эти Некрасовы — опасные люди. С ними надо держать ухо востро».

На улице стало сыро и холодно. Строительные работы Володя прекратил. Их прогулки стали реже. Последние деньги Некрасовы поистратили на теплую одежду для ребятишек. У Зои уже не было никакой уверенности, что к весне они смогут раздобыть хоть какие-то деньги для продолжения строительства. Но у Володи оптимизма не убавилось. Он не сомневался, что выход будет найден.

Уже вторую неделю шли обложные дожди. С потолка начало капать. Светланка Данилова, принесшая бидончик молока, увидела подставленный под капель таз и рассказала родителям. Ближе к вечеру появился Сергей. Он взял небольшой тюк с остатками рубероида и влез на чердак. Минут через двадцать спустился вниз.

— Ну, как там? — поинтересовался у него Некрасов.

— Больших дыр нет. Трещины в основном и щели во фронтоне. Подоткнул, где можно было. Крышу повело, тут уж ничем не поможешь.

— Я так и думал. Ну, ничего, — махнул рукой Володя. — Скоро заморозки. А течь — еще один аргумент в пользу продолжения стройки.