Владимир в ожидании жены и сам испереживался, и бабушку всполошил.

— Зоенька, родная. Ну, разве можно так поступать? Убежала — и думай что хочешь. Надеюсь, все обошлось?

— Нет, не обошлось, — вздохнула она. — Максуд утонул. В пруду.

— Проклятье!

— Ой, божечко! Беда-то какая! — всплеснула руками бабушка. — А ведь он был таким молоденьким.

Вся эта история закончилась тем, что Максуда похоронили по христианскому обычаю, а его гибель отнесли к несчастному случаю. Что, в сущности, и было. Несчастная любовь сама по себе — уже несчастный случай.

Строительство дома продолжалось. У Владимира появился навык. И дело пошло веселей. Он поднимал бревно на примерку, очерчивал места вырубок и, опустив его, «брал в работу». С каждым таким бревном он работал с раннего утра и допоздна, а иногда и дольше, делая все основательно и аккуратно. Много времени уходило у него на подготовку любой самой незначительной операции. Видя, каких это усилий стоит ему, Зоя не только не торопила, но нередко и сдерживала его.

Однако сруб вскоре подрос, и ему пришлось делать «козлы» — подставку под его «узкоколейку». На дальнем конце настила он закрепил блочок — колесико с желобком, перекинул через него веревку, а Зоя заправила ее. И с помощью этой веревки по наклонной доске он легко въезжал наверх.

Впоследствии козлы приходилось то и дело перетаскивать, наращивать им ножки, придумывать что-то еще и еще. И что поразительно, это его не раздражало. Зоя с удивлением замечала, что Володя творчески подходит ко всякой работе. Например, к этим самым козлам он сделал четыре комплекта ножек, которые то привинчивал к первым все длиннее и длиннее, то снова снимал их. Он словно не строил, а играл в стройку. И чем больше возникало всякого рода трудностей, тем задорнее он становился. Было заметно, что ему нравится преодолевать их.

В первую субботу сентября внезапно нагрянули их друзья. Целыми семьями. И до четырех часов выкопали всю картошку. И это притом, что у них самих еще не убран урожай на огородах.

Собрали на стол, разместились. Пища не отличалась особым разнообразием: борщ, белое вино, салаты да кое-что принесенное гостями. Однако все были довольны. И дело было не столько в угощении, сколько в хорошем настроении. Как известно, альтруисты живут дольше, но, возможно, из гостей Некрасовых никто об этом и не слышал. Просто помогать другим — это их образ жизни.

Нянек у малышей было хоть отбавляй. Таня и Варя, как следует, рассмотрев малюток, сошлись во мнении, что сынок похож на Зою, а Аленка — вся в отца. Для их с Володей это не ново. В этот день все хорошо, по-доброму посидели, пообщались и от души напелись песен.

Выложив пять венцов, Владимир пометил номерами каждое из бревен и раскатал их. На площадке он вновь собрал верхний венец. И снова бесчисленные примерки, врубки, выборка пазов и сплотка венцов. И так все светлое время суток. Иногда без перерыва на обед. Когда Зоя чувствовала, что не удастся уговорить его сесть за стол, подавала ему миску с едой прямо наверх. Владимир, наскоро поев, продолжал работу. Причем съедал он, как правило, что-нибудь одно. Иначе, говорит, отяжелею и свалюсь.

Заканчивался сентябрь. Друзья, видя, что Володя всерьез рассчитывает сложить сруб уже в этом году, наведываться стали чаще. В воскресенье с утра приехал Женя и с УАЗа выгрузил два тюка рубероида. Через полчаса подошли Сережа с Сашей и вместе с Володей уже к исходу дня из красного кирпича выложили цоколь. Сделали его невысоким и аккуратным.

За ужином ребята обсуждали проблемы стройки.

— Митрофаныч, — подал голос Женя, — твои успехи — налицо. Но хорошо бы до затяжных дождей поставить сруб на его законное место и укрыть. Признавайся, чем тебя можно стимулировать?

Володя только усмехнулся.

— А давайте ему присвоим почетное звание «мастер своего дела», — предложил Саша.

— Хорошая мысль, — согласился Женя. — Одобряю. Кто «за»? — Единогласно. Поздравляем. Отныне ты, старина — Мастер. Носи, но не заносись, — с шутливым предостережением пожал он руку Володе.

— Гордись, — поздравил его и Саша.

— И трудись, — добавил Сергей. — Ох, и работы у тебя, Вовка, — жуть.

— Чепуха, — отмахнулся тот, — страха нет, один задор.

С этого момента ребята стали называть Володю мастером. Все началось с обычной дружеской шутки, но вскоре иронический оттенок как-то само собой исчез, и осталось вполне уважительное обращение.

Владимир, поверив в точность своего глаза и силу рук, работал куда рациональней, чем вначале. За неделю он теперь успевал выложить два венца. Зоя замечала, как по утрам он растерянно разминал ослабевшие за ночь руки. А когда сила возвращалась в них, заметно веселел.

Ей в это время тоже скучать не приходилось: занималась консервацией. И она, мечась как угорелая между домом, кухней и садом, только и успевала, что отметить про себя те или иные перемены. Уже было довольно прохладно, временами моросил дождик, но Некрасов работу не прерывал. И Зоя, обнаружив Владимира внизу, тут же заставляла его переодеться в сухое.