В связи с гибелью Лоллии Павлины историк Дион Кассий приводит совершенно жуткую подробность. Агриппина велела трибуну доставить голову соперницы и, раздвинув пальцами мертвые губы, стала осмеивать ее зубы, якобы недостаточно ровные. Но этого не могло быть. Павлина по праву гордилась своими безукоризненными ослепительно белыми зубами. А вот у самой Агриппины зубы были далеко не идеальными. Ее рот портил клык; торчащий с правой стороны верхней челюсти. Об этом сообщает Плиний, который имел возможность видеть императрицу вблизи.

– Чтобы еще больше упрочить свое положение во дворце, Агриппина вступила в интимные отношения с вольноотпущенником Паллантом, который отныне стал ревностным защитником ее интересов. С его помощью удалось убедить Клавдия в необходимости усыновить Луцйя Домиция, сына жены от первого брака.

– Надо подумать о благе Римского государства, – говорил Паллант Клавдию. – Рядом с Британником должен находиться человек, способный поддержать его в отрочестве. Ведь божественный Август усыновил Тиберия, а Тиберий в свою очередь принял в свою семью Германика. Почему бы и тебе не усыновить юношу, который может взять на себя часть государственных забот?

Легко поддающийся чужому внушению, Клавдий выступил в сенате с речью, в которой повторил аргументацию Палланта. Сенаторы, как водится, тут же выразили свою бурную радость по случаю столь «гениальной» идеи императора.

25 февраля 50 года в торжественной обстановке Клавдий усыновил Луция Домиция Агенобарба, который вступил в императорскую семью сначала под именем Тиберия Клавдия Нерона, почти сразу же измененным на Нерон Клавдий Цезарь Друз Германик, соединившим имена всех знаменитых предков. Прозвище «Нерон», на сабинском языке означающее «храбрый» и «сильный», было издавна закреплено за Клавдиями. Под этим именем сын Агриппины и вошел в историю. Теперь, после усыновления, он с полным правом мог рассчитывать на наследование императорского трона.

Одновременно Агриппина добилась от сената титула Августы для себя, став таким образом полубожеством и получив право сидеть рядом с императором при исполнении им государственных обязанностей. Прежде этот титул имели только две женщины в Риме – Ливия и Антония, но обе удостоились его лишь после того как овдовели. Агриппина была первой женщиной, возвеличенной этим титулом при жизни мужа.

В том же 50 году Агриппина, движимая непомерным тщеславием и желанием показать чужеземным народам свое личное могущество, настояла на том, чтобы римской колонии, созданной на левом берегу Рейна, было дано ее имя в память о том, что в этих местах, где некогда находилась штаб – квартира ее отца Германика, она впервые увидела свет.

Агриппине не терпелось ускорить карьеру своего сына, который в 51 году, едва достигнув четырнадцатилетия, получил право облечься в мужскую тогу. Обычно это происходило лишь по достижении подростком шестнадцати лет. Кроме того, он был назван главой римской молодежи и назначен консулом с вступлением в должность в двадцатилетнем возрасте. А пока ему была предоставлена проконсульская власть, которую он имел право осуществлять за пределами города Рима. Одновременно он – был внесен в списки сената.

От его имени солдатам и римскому народу были розданы денежные и продовольственные подарки, а также устроено великолепное цирковое представление, на котором Нерон появился в одеянии триумфатора, а его сводный брат в детской тоге. Уже по их одежде римляне могли догадаться, какая разная участь уготована тому и другому.

Не забывала Агриппина и о себе. Для себя она вытребовала особую почесть – подниматься к святыням Капитолия, куда можно было всходить только пешком, в конном экипаже. Прежде такая почесть предоставлялась исключительно жрецам и статуям богов. До Агриппины еще никто из женщин не достигал такого почитания в Риме. Для формалистов, какими были римляне, эта уступка имела огромное значение.

Теперь Агриппина уже с полным правом вмешивалась в дела империи, присутствовала на приватных совещаниях императора и высказывала свое мнение по важнейшим государственным вопросам. Восседая на троне неподалеку от Клавдия, она участвовала в самых торжественных церемониях: принимала послов, знатных чужестранцев, представительства из провинций. Очень быстро она вошла во вкус, испытывая непреодолимую тягу к подобным спектаклям, где можно было продемонстрировать свое величие.

Упиваясь своей непомерной властью, она часто выставляла напоказ свою мнимую любовь к пасынку, который люто ненавидел мачеху и ее неуместные ласки воспринимал как насмешку и лицемерие. Девятилетний мальчик не обладал ни выдержкой, ни умением притворяться, что простительно для его малолетнего возраста. Увидев однажды сына Агриппины, он, вместо того чтобы назвать его Нероном, по привычке приветствовал прежним именем Агенобарба.

Агриппина, усмотрев в этом злой умысел, тут же бросилась к Клавдию.

– Конечно, – жаловалась она, – это могло быть всего лишь неуклюжей шуткой. Но в ней я вижу начало будущей розни.

Клавдий попытался успокоить жену, но это ее только раззадорило.

– Кто–то во дворце, – кричала Агриппина, – ставит под сомнение факт усыновления тобой моего сына. Кто–то не желает считаться ни с волей императора, ни с постановлением сената, ни с желанием римского народа.