Ее отель – маленький и непрезентабельный – размещался в деловом центре, на Колон. В путеводителе он был объявлен как трехзвездочный. Было ясно, что автору путеводителя специально за это заплатили. Портье сразу зауважал Анну, обратившуюся к нему на хорошем испанском языке.

Потолки в ее комнате были высокими, стены – облупленными, а так как окна выходили на улицу, то всю комнату наполняли невероятно громкие звуки, доносящиеся снаружи. По крайней мере в номере была своя ванна. Но если не хочешь, чтобы на тебя все обращали внимание, то не стоит останавливаться там, где обычно останавливаются «гринго». [23]

Из маленького холодильника, носившего громкое имя «бар», Анна достала бутылочку aqua con gas [24] – она оказалась лишь чуть-чуть холоднее воздуха в комнате, – не спеша напилась, а затем позвонила по номеру, который ей дали в Comisaria Centrico – главном управлении полиции.

Это не был официальный контакт. Капитан Луис Болгорио занимался в парагвайской policia расследованием убийств и несколько раз по телефону обращался за содействием к американским властям. Анна узнала его имя в обход официальных каналов, через своих друзей из ФБР. Болгорио был обязан американским полицейским своими служебными успехами, и это давало повод надеяться на его лояльность.

– Вам повезло, мисс Наварро, – сказал капитан Болгорио, когда они созвонились в следующий раз. – Вдова согласилась повидаться с вами, несмотря даже на то, что пребывает в трауре.

– Замечательно. – Они разговаривали на деловом языке, то есть по-испански. Повседневным языком здесь был гуарани [25] . – Спасибо вам за помощь.

– Это богатая и важная дама. Надеюсь, вы отнесетесь к ней со всем уважением.

– Конечно. Тело…

– Это не по моему ведомству, но я могу устроить вам визит в полицейский морг.

– Отлично.

– Дом находится на Авенида Марискал Лопец. Вы сможете добраться туда на такси или мне вас подвезти?

– Я возьму такси.

– Очень хорошо. Я прихвачу с собой все документы, которые вы запрашивали. Когда мы встретимся?

Через консьержа она заказала такси и весь следующий час просматривала дело «жертвы» – хотя ей трудно было применять слово «жертва» к такому матерому преступнику.

Она знала, что вряд ли сумеет добыть еще какие-то сведения, помимо тех, которые содержались в картонной папке, предоставленной ей Аланом Бартлетом. Капитан Болгорио помогал ей лишь потому, что помощь, оказываемая ему самому время от времени Федеральной криминальной полицией Соединенных Штатов, обеспечила его успехи на родине и помогла произвести хорошее впечатление на начальство. Стопроцентная «услуга за услугу». Болгорио распорядился, чтобы тело Проспери пока задержали в морге.

Бартлет утверждал, что Парагвай печально известен своим отказом от сотрудничества в области экстрадиции и поэтому является общеизвестным убежищем для военных преступников и прочих людей, десятками лет скрывающихся от международного правосудия. Его одиозный коррумпированный диктатор, «пожизненный президент» генерал Альфредо Стресснер очень заботился об этом. После того как Стресснера в 1989 году скинули, появилась надежда на улучшение ситуации. Но ей не суждено было сбыться. Парагвай так и остался невосприимчивым к требованиям экстрадиции.

Так что эта страна была идеальным местом для престарелого негодяя вроде Марселя Проспери. Корсиканец родом, Марсель Проспери, по существу, был правителем Марселя во время Второй мировой войны, а после ее окончания контролировал героиновый бизнес, проституцию и сделки по купле-продаже оружия. Вскоре после того, как война закончилась и Интерпол снова взялся за дело, он бежал в Италию, затем в Испанию, а оттуда в Парагвай. Здесь Проспери развернул южноамериканскую сеть по доставке героина из Марселя – так называемый «французский канал», по которому большая часть снежно-белого марсельского героина попадала на американские улицы. Действовал он совместно с главным наркодельцом американской мафии Санто Траффиканте-младшим, который контролировал большую часть наркоимпорта в США. В подельниках Проспери, и Анна это знала, ходили даже некоторые высшие государственные чиновники Парагвая. Все это означало, что Проспери даже после смерти оставался очень опасным человеком.

В Парагвае у Проспери был респектабельный легальный бизнес – он владел сетью агентств по продаже автомобилей. Однако последние несколько лет он был прикован к постели. А два дня назад умер.

Одеваясь перед встречей с его вдовой, Анна обдумывала все детали дел Проспери и Мэйлхота. На основе того, что она узнала от вдовы Мэйлхота и из результатов вскрытия, она готова была держать пари, что Проспери тоже умер не своей смертью.

Но кто бы ни были убийцы, они отличались находчивостью, умом и имели многочисленные связи.

Тот факт, что все убитые значились в бартлетовских документах по «Сигме», был очень важен, но что он давал? Где обретаются остальные, обладавшие доступом к этим именам и делам, – в министерстве юстиции, в ЦРУ или за рубежом? Быть может, произошла какая-то утечка и содержание этого списка стало известно не тем, кому следовало?

У нее начала складываться теория. Убийцы – а скорее всего, их должно быть несколько, – вероятно, не испытывают финансовых проблем и имеют доступ к нужной информации. Если они действуют не сами по себе, то, значит, их нанял кто-то, обладающий деньгами и властью, – но из каких побуждений? И почему сейчас, почему так внезапно?