Второй Влад, с улицы Нартова, сам взял трубку:

– Алло, слушаю!

Это был не он, точно не он, Алёна поняла это с полузвука. Во-первых, она отлично помнила то вальяжное: «Н-да? Говорите!», а во-вторых, голосишко этого Влада был похож на девчачий. И все же она провела еще одну проверку:

– Влад, добрый вечер. Это Алёна.

– Добрый вечер, – ответил Влад все так же пискляво. – А вы уверены, что не ошиблись номером?

– Алёна из «Барбариса», – напомнила она для пущей уверенности.

– А что такое «Барбарис»? – спросил Влад Суриков с улицы Нартова.

Итак, список сократился на один пункт.

С определением новых номеров вышла заминка: сначала 09 был занят, потом трубку взяли, но, услышав слова «Влад Суриков», телефонистка почему-то вышла из себя – совершенно как раньше, в советские времена, беспрестанно выходили из себя продавщицы, телефонистки и прочая мелочь пузатая, – и буквально прорычала: «Да вы издеваетесь, женщина?!»

Алёна положила трубку. Ладно, попозже. Не повезло, что снова попала на ту же телефонистку, надо будет через некоторое время попытать счастья с другой.

Честно говоря, детективный пыл ее малость подостыл. Во-первых, устала страшно, во-вторых, такое количество съеденного давало о себе знать. В сон клонило невероятно, хотелось приклониться к подушке хотя бы на полчасика. Зевота разрывала рот.

Алёна как раз придавалась этому упоительному занятию, когда вдруг раздался звонок.

Она закрыла рот и машинально потянулась к телефону, однако тотчас поняла, что звонят-то в дверь.

Кто бы это мог быть, интересно?

Да мало ли?!

К слову сказать, мало… К ней практически никто не приходит без предварительного уговора по телефону. Даже соседи норовят сначала позвонить.

В принципе, в звонке в дверь не было и быть не могло ничего страшного, однако Алёне отчего-то стало не по себе. Она подкралась к двери на цыпочках и осторожно поглядела в глазок.

На площадке стояла Капа – соседка с первого этажа. У нее и вообще-то был угрюмый, нелюдимый вид, а сейчас ее бледное, изможденное (вот уж правда что – со следами былой красоты, к сожалению, с еле различимыми следами!) лицо нервно подергивалось, она переминалась с ноги на ногу, приглаживала волосы… Короче, Капа была явно не в себе.

– А может, ее и дома-то нету? – вдруг сказала она тихо, как если бы говорила сама с собой. Впрочем, скорей всего, Капа беседовала со своим коричневым пудельком, без которого шагу ступить не могла. Подумав так, Алёна была немало ошарашена, услышав приглушенный мужской голос:

– Свет горит. Значит, дома.

А ведь Капин пуделек, хоть и был сказочно послушен, все же не научился пока разговаривать! С кем же это пришла в гости к Елене Ярушкиной ее соседка Капа?

Любопытно!

Утолить свое любопытство можно было элементарно: взять да открыть дверь. Алёна уже потянулась к замку, как раздался громкий стук. Именно с таким стуком отодвигала свою щеколду Галина, соседка из квартиры напротив. И в ту долю секунды, которая последовала перед тем, как дверь Галины распахнулась, Алёна увидела, как испуганно дернулась Капа, а вслед за тем послышался топот по лестнице. Капа осталась на площадке, значит, убегал кто-то другой…

Кто?

Тот же вопрос живо интересовал и Галину, которая воскликнула, выйдя из своей двери:

– Капуся, привет. – Галина и Капа были не новоселами вроде Алёны, а прожили в этой старой «сталинке» лет по сорок – сорок пять, с того времени, как ее построили, поэтому были на «ты» и называли друг друга уменьшительными именами. – Кто это тут топотал, как стадо коней?!

– Пашка сверху сбежал, – ответила Капа, воздев палец. – Чуть с ног меня не сбил!

– Понятно, – сказала Галина и пошла было к лестнице, да притормозила: – А ты чего к Ярушкиным рвешься?

– Да вот знакомая дала книжку, просила у писательницы нашей подписать, – ответила Капа, и Алёна в самом деле увидела в ее руках свою книжку, вытащенную, очевидно, из-за спины, потому что раньше ее видно не было. Это была все та же пресловутая «Женская логика», которую Алёна сегодня подписывала уже дважды, поэтому она порадовалась, что так и не открыла дверь Капе: а вдруг и ее знакомую звали бы Катя Савельева, вдруг и ей пришлось бы сочинять пожелания счастья, здоровья и долгих лет жизни, а главное – любви, конечно, любви?!

Галина кивнула и пошла себе вниз совершенно удовлетворенная, однако Алёна теперь совсем уж не спешила открывать Капе. Ведь Пашка, тощий, долговязый пятнадцатилетний топотун с четвертого этажа, никуда не пробегал, это точно. Сбежал вниз кто-то другой. Тот, кто пришел с Капой. Почему сбежал? Зачем Капа наврала Галине? С кем она говорила о том, что в окнах горит свет?

Тихонько, ступая легко-легко, Алёна попятилась от двери и первым делом выключила свет в большой комнате.

Заперла балкон и форточки, потом, подумав немножко, позвонила в охрану и поставила квартиру на сигнализацию.