Ран Шоу, державший информаторов на всех уровнях производства «Появления дракона», был прекрасно осведомлен о том, что происходит во вражеском лагере. Когда он публично заявил о том, что фильм так никогда и не снимут, про себя он очень рассчитывал, что дело идет к краху Рэймонда Чжоу. Ухватившись за возможность посеять раздор, Шоу пригласил Роберта Клауза и Фреда Вейнтрауба на обед в свой роскошный дом, находящийся на территории его киностудии.

Вооруженные охранники в униформе встретили гостей у высоких ворот и сопроводили их по длинной и широкой подъездной аллее. За длинным обеденным столом Шоу отдел на втором месте после своей компаньонки, хитрой Моны Фонг. В числе остальных гостей были актер Уильям Холден, приехавший сюда, чтобы продать киноверсию книги «Тай Пан», а также цензор британских фильмов, читавший морали так же напыщенно, как и его коллеги, впоследствии удалившие из британской версии «Появления дракона» сцены с нунчаку. Пока они поглощали суп из змеи (нечто близкое к каннибализму в глазах хозяина), Шоу расточал похвалы в адрес Брюса Ли, демонстрировал свою заинтересованность картиной и задавал вопросы, на которые его шпионы уже дали ему ответы.

Прошло недели две по графику съемок, а Брюс еще не показывался. Фред Вейнтрауб продолжал уверять «Уорнерс» в том, что все в порядке, но при этом постоянно спрашивал Линду, что же им делать. Линда сделала последнюю попытку успокоить Брюса и вернуть его доверие, а затем позвонила Вейнтраубу и пообещала ему, что все должно устроиться.

* * *

Первой сценой, в которой снимался Брюс, был эпизод в комнате с девушкой. Но тотчас же возникла новая проблема: у него начались нервические подергивания лица, слишком хорошо заметные в крупных планах. Это не стали обсуждать, а просто импровизировали с длинными кадрами и различными углами съемки. Уловка сработала: после ланча дергающийся нерв успокоился и больше не мешал Брюсу.

В довершение к колоссальному психологическому стрессу, который ощущал Брюс, его физической энергии были предъявлены непомерные требования. Буквально с первой попытки он должен был драться с десятью или двенадцатью атакующими со скоростью пулеметной очереди, — отпрыгивая в сторону, вперед, разворачиваясь, вертясь, нанося удары руками и ногами, блокируя удары с точностью до дюйма за долю секунды, постоянно проявляя точную реакцию и совершая правильные движения — и так, чтобы все это выглядело полностью убедительно. Брюс даже не мог использовать дублера, чтобы отрепетировать с другими каскадерами, потому что, как постановщик трюков, он должен был отработать и просчитать все движения и ему нужно было самому приспособиться к ним. А кроме того, кто же мог соответствовать его возможностям?

Брюс Ли был единственным человеком, который мог делать то, что он делал. Если хоть один актер пропускал свою реплику или делал неверный шаг, весь эпизод надо было переснимать заново. Некоторые сцены боя приходилось повторять пятнадцать-двадцать раз.

«Ни один директор не требовал так много от исполнителя», — со всей ответственностью заявил Роберт Клауз в своей книге «Съемки фильма "Появление дракона"».

Однако Боб Уолл вспоминает по-другому:

Стены гримерных были тонкие, как бумага, и Брюс слышал, как Боб Клауз отзывался о нем, рассказывая, как это нелепо снимать фильм с актером, который даже не способен правильно говорить. Именно Клауз собственной персоной попросил Майкла Аллина сменить имя британского агента в сценарии, чтобы подставить Брюса. Клауз изменил имя персонажа на Брэйсвэйт, потому что знал, что Брюсу будет трудно повторять «Да, мистер Брэйсвэйт; нет, мистер Брэйсвэйт», — он был бы похож на утенка Дональда. Я никогда не смогу понять, как Брюс удержался от того, чтобы не набить морду Клаузу… Брюс не был полностью уверен в своих актерских способностях, но он всегда умел руководить действием — нечто такое, о чем Клауз не имел представления.

Пока Клауз доставал Брюса при поддержке Майкла Аллина, Брюс добивался, чтобы Клауза не пускали на съемочную площадку во время съемок боевых сцен. Брюс сказал, что если ему не дадут руководить постановкой, то он вообще не будет играть. Вот почему он так долго не появлялся: он отказался приходить, пока Клауз был на площадке.

Фред Вейнтрауб комментирует:

Настоящей враждебности не было, скорее было большое напряжение. Брюс так нервничал, он горел таким желанием все сделать как следует, что его напряжение передалось фильму. Он со всеми пререкался, всех натравливал друг на друга; иногда я самоустранялся, иногда вмешивался, чтобы помочь. В разное время Боб Уолл, Боб Клауз и я сам по очереди оказывали ему поддержку. Но всякий раз, когда у меня была настоящая проблема, я шел к Линде: она была единственным человеком, кто имел достаточно чувствительности, чтобы иметь дело с Брюсом. Без помощи Линды

«Появление дракона» никогда не состоялся бы.

Высокие требования к психической и нервной энергии Брюса, жара и влажность, обезвоживание, постоянная боль в спине — все это больше и больше подтачивало его внутренние ресурсы. Он страдал от обезвоживания и потери веса, достигающей критической степени. По ночам он не мог спать, даже был не способен просто отдыхать и проводил большую часть ночи, отрабатывая сцены боя и рисуя комплексные диаграммы действия. Люди, знавшие Брюса на протяжении лет, говорили, что его кожа приобрела совершенно другой оттенок и что выглядел он плохо. При всем этом на съемочной площадке Брюс отказывался от привилегии получать специальную еду и ел вместе со всей съемочной группой.

Кроме тех задач, которые надо было решать перед камерой, Брюс также должен был решать проблемы за кадром, когда у него была возможность урвать момент для передышки и чашки его любимого хризантемового чая. У Брюса были хорошие отношения с каскадерами. Они стали командой, и Брюс заслужил их уважение, точно так же, как они заслужили его.

Они тоже рисковали: в отличие от многих трюков, которые разыгрывали в Голливуде, здесь не было воздушных подушек или матрасов за кадром, чтобы обезопасить их падение. Не было фальшивого стекла и стульев из бальсового дерева. Обычно один-два каскадера ходили ушибленными. Брюс делал что мог, чтобы помочь им, и даже иногда одалживал им деньги или выбивал для них премиальные.

А еще были сотни статистов — иногда где-то триста-четыреста человек — большинство из них уличные мальчишки, такие же, каким был Брюс много лет назад. Довольно часто кто-нибудь из этих пацанов подходил к Брюсу и прямо ставил под сомнение неподдельность его игры. Обычной процедурой было трехкратное легкое постукивание по чьей-то ноге спереди — намек на прозвище, которое дали Брюсу каскадеры («Брюс-три-ноги» или «Брюс-три-удара»), потому что он мог очень быстро произвести три последовательных удара.