– Так зачем же ты все-таки разговаривал с офицерами Совета по боеприпасам?

– Чтобы выразить им мое глубочайшее недовольство, – ответил Каслфорд. – Всем известно, что эти двое – глупцы. Ты бы стал покупать у них порох? Черт, да я бы ни крупинки у них не купил, вздумай они продать его мне. Черт возьми, мне наплевать на то, что они, скрываясь, назвали компанию именами то ли своих тетушек, то ли любимых лошадей. Но члены Совета были обязаны знать, что они – владельцы мастерских. И все же они имели с ними дело. – Он снова откинулся на спинку кресла. – Непонятно только почему.

Каслфорд не сказал больше ничего. Но последнее предложение выразило его мнение. В нем чувствовалась забота старого друга. Потому что они оба понимали: ни Кеннингтон, ни Саймс-Уилверт не могли самостоятельно установить контакты с Советом. Кто-то сделал это от их имени.

Женщина понимает, когда голова мужчины занята не ею. Особенно когда они лежат в постели.

Одрианна чувствовала, что хоть поцелуи и ласки Себастьяна были, как всегда, полны страсти, его внимание поглощено чем-то другим.

В результате и ее желание стало гаснуть. Накрыв его руку своей рукой, она положила ее себе на грудь.

Она никогда прежде не останавливала его, однако притворяться не могла и не хотела делать вид, что сгорает от страсти.

Похоже, Себастьян не возражал. Он надолго замер, а потом сел и потянулся за своим халатом.

– Извини, – бросил он.

С этими словами Себастьян ушел. Она слышала какие-то шорохи в его гардеробной, примыкающей к ее комнате. Одрианна встала, чтобы посмотреть, что происходит. Себастьян уже успел одеться и натягивал сапоги.

– Мне нужно подышать свежим воздухом, чтобы проветрить голову, – промолвил он.

Похоже, он был чем-то опечален и подавлен. Таким Одрианна его еще не видела.

– Что с тобой? – спросила она. – О чем ты думаешь?

Заставив себя улыбнуться, Себастьян подошел к жене и поцеловал ее в лоб.

– Иди спать, – сказал он.

Заснуть ей точно не удастся, поэтому Одрианна и пробовать не стала. Вернувшись к себе, она нырнула за портьеры, чтобы выглянуть в окно. Скоро она увидела мужа в саду: его фигура была освещена лунным светом. Может, все дело в том, что была ночь, но казалось, Себастьян как-то трагически одинок.

Завернувшись в свою удобную шаль, Одрианна сунула ноги в тапочки и, взяв тонкую свечу, чтобы осветить себе путь, вышла из комнаты и начала спускаться вниз.

Погруженный в свои мысли, Себастьян не сразу заметил жену. Похоже, он не замечал и того, что за последние четверть часа ни разу не шевельнулся.

Наконец он ее увидел и протянул ей навстречу руку. Когда Себастьян обнял Одрианну за плечи, его мрачное настроение передалось и ей. Она поняла, что не ошиблась: его терзает какая-то печаль.

– Что с тобой происходит? – снова спросила она.

Себастьян поцеловал ее в голову.

– Видишь ли, передо мной стоит очень сложная задача, – ответил он. – Пожалуй, впервые в жизни я не знаю, что делать. Мне никогда и в голову не приходило, что я могу так неправильно оценивать ситуацию, что меня вполне можно обвинить в глупости.

– Надеюсь, это не из-за меня?

– Нет, не из-за тебя, – покачал он головой. – Ты – сплошная доброта и честность. Дело касается моего брата. Думаю – хоть мне и очень не хочется подозревать это, – что он все время знал правду про испорченный порох. И мне страшно… Я опасаюсь, что все это время он интересовался этим делом не потому, что жаждал справедливости. Нет! Он проявлял любопытство, потому что хотел убедиться в том, что никто не узнал о его собственной роли в этом деле.

Одрианна испытала шок от его слов.

– У тебя должна быть какая-то веская причина говорить такое, иначе ты бы промолчал, – заметила Одрианна. – Но… Это непостижимо.

Себастьян взял Одрианну под руку, чтобы можно было рядом пройтись по дорожке. Ночь была сырая, и воздух между ними наполнился тяжелыми весенними ароматами.

– Порох изготавливали на фабрике, которой владели Кеннингтон и Саймс-Уилверт – двое друзей, которые навещают Моргана каждую неделю, – проговорил Себастьян. – Морган знает их с детства. Прости, Господи, я уже начинаю сомневаться в их преданности брату.

– Но он мог даже не знать, что делают его друзья.

– Нет, думаю, ему все известно. Теперь я многое вижу иными глазами. Его вопросы, даже его забота о тебе… Думаю, он все знает, и это не дает ему покоя.

– Ты считаешь, что он вкладывал в это средства? То есть давал им денег? Наверняка это не он спланировал контрабанду и все остальное. Не могу поверить в то, что он мог это сделать.

– Думаю, он использовал свое влияние, чтобы убедиться в том, что порох действительно попадал на войну. Остальным, полагаю, он не занимался. – Они медленно шли вперед. – Но я думаю, что он все знает, причем давно.