Так началось обособление и деление. То, что впоследствии получало названия — каст, сословий и проча, и проча. Как далека от этого была наша древняя культура и как глупо она отвергла мудрость, позарившись, в лице своих предводителей на сиюминутные ценности, которые-то раньше и ценностями не являлись в глазах у предков.

Как тут не вспомнить сказку о Кощее? Нет, не о том Кощее, который был преподан в виде устрашения народу, а тот Кащей-богатырь который был самым страшным сном у тех, кто предал и его и народ свой. Именно тот, который сохранился больше в народных преданиях, нежели в сфабрикованных его преступлениях теми, кто его же и предал и продал. Увы, Иуды были и на Руси, и этот Иудин принцип до сих пор действует во многих эшелонах власти. Власти, которая больше озабочена мишурным тщеславием в своих играх во власть проявляющей больше как пример безвластия закона и власти мракобесия.

Таким образом, перефразируя Христа можно разве что развить тему в том направлении, что мир как системы мертвого баланса невозможен и противен природе. Впрочем, иначе и не могло быть. Ибо только в русском языке слово мир это и то, что попадает под определение состояния без войны, и то, что в своем определении содержит указание на то, что это состояние обеспечивается непрерывным поддержанием пульсирующей системы, которой мертвое состояние подобно состоянию небытия, откуда все и произошло. Получается что, стремясь к мертвому балансу шаблонно и правил люди сами себя и окружающий мир стремятся загнать в первичное состояние. Поразмыслите на досуге об этом. Перефразируя Ландау — определим.

Но до какого состояния довели воинское сословие в нашей стране, и какую роль ему уделили?

Уже пришлось выказывать озабоченность тем, что есть те, кто с радостью готов нацепить на себя ошейник цепного пса охраняющего амбар торгаша готового за похлебку по науськиванию разорвать любого кто вздумает, заявит какие либо права на добро.

Но правда есть и те, кому не безразлична судьба страны и ее будущее. И пусть, в силу обособленных качеств, скорей бойца, а не воина в полном смысле этого слова, но идущих на то, что заявляют свое ПРОТИВ тем, кто являются первыми врагами своей же страны. Врагами в том, что они убивают страну ради минутных и бессмысленных прихотей славы ли, тщеславия ли, маниакальной жажды богатства ли или страсти к власти. Но что с ними происходит?

Судьба Квачкова в его тяжбе с такими вот «благодетелями» страны, вне каких-либо обсуждений. В этом процессе выражен был весь плевок, в саму суть воинской русской культуры, низводя ее до уровня ниже плинтуса. Когда третье сословие начинает указывать что и кому делать, держа в голове только то, что может приумножить знаки на его счетах, за фиктивность денег презревшее реальные ценности.

Все это становится похоже на какую-то сумасшедшую игру в лохотрон. Где лохами выступают, прежде всего, те, кто ратует за стабильность вторичных ценностей и не заботящихся о, первичных. В виду того что те ценности выступают противоречием их лозунгам играющим на руку только им и никому больше. Те, кто променял свою гармонию на фикцию, еще могут вызвать чувство жалости. Но те, кто ради этой фикции готов закабалить и окружающих, навязывая им ту же модель, это уже становится страшно. Но больше всего вызывают омерзение те, кто добровольно отдают себя в жертву таким вот игрокам.

Суть длинной цитаты поэта и мыслителя заключается в одном русском слове, которому не соответствуют уже тысячелетия — законодательство. В чем его суть мы уже рассмотрели, так же и то, что под этим определением пытаются пропихнуть и навязать самые банальные шаблоны и стереотипы социального, морального и другого поведения, которые к закону никакого отношения не имеют. Но ведь закон один, и раз так, то и те, кто называет себя законодателями вроде, как и не нужны уже больше. Они это прекрасно понимают и потому то и не спешат расставаться с верхом той пирамиды, которую так тщательно оберегают, внушая всем, что она дана чуть ли не от сотворения мира.

Миру не нужна власть законодательная, ему нужна только исполнительная в виде тех только, кто, приняв закон в себя, сам может являть собой его эталон. Что до принципа урегулирования вопросов внутри самой системы власти то это и есть те десять царей, о которых мы описали в главе о символах. Как сказал один человек — корпорации, те же люди. И тут он был абсолютно прав. И если исходить от обратного, то чем больше власть тождественна принципам гармонии заложенной в человеке, тем больше она соответствует тому что бы назваться человечной. Поверьте пророку, который сказал, что те десять царей находясь в разрозненном состоянии внутри одной системы, тела человека или государства, обязательно в свое время подпишут и приведут смертный приговор что одному, что другому.