– А ты, ты сам? Ведь вы с Сашкой христиане, я в Алтыне не видел ни единого храма, ни часовенки. Во что верят дахары? Кто ты для них?

– Среди людей, Слав, не ищу я врагов.
– Сказав это, он замолчал наглухо, ну, итак уже сказано не мало. Главное, старику с мальцом ничего не грозит, значит, все не зря. Допив кружку и поблагодарив зардевшегося Сашку, я отошел в сторонку и улегся на одеяло, после напитка стало неудержимо клонить в сон и сил сопротивляться этому не оказалось. А что? Сосну часок, чего мне еще делать?

На этот раз, что удивительнее всего, я четко понимал, что сплю и вижу сон. Виделся мне родной город, улицы, дома, люди. Сначала не ясно было, что же происходит, но потом понял, надвигается нечто страшное и надо спешить, скорей добраться домой, чтобы помочь, защитить и спасти близких, не ведающих о близкой беде. Бросился бежать, ворвался в подъезд, поднялся к себе и только теперь понял, что потерял ключи. Почему не позвонил, не ясно, не раздумывая, принялся стучать в дверь. Внезапно кто-то стоявший за спиной, коснулся моего плеча, я начал оборачиваться и...

Проснулся.

Высоко в небе светило жаркое летнее солнышко. Тишина. Лагерь словно замер, ни голосов, ни звука шагов. Ладно. В пустом животе забурчало. А ведь есть охота до невозможности. Я уже три дня толком ничего не ел. Пленный или свободный - все равно обязаны накормить или отпустить, в конце концов. Или убить, мелькнуло в голове, а что, тоже вариант. Посидел, размышляя. Решение выплыло откуда-то из глубины и почти сразу заполнило сознание до краев. Пойду сам! Чего ждать? Поднялся, отряхнул и поправил одежду и пошел в сторону бунчука-стяга. Никто и не думал мне мешать или окликать. Путь свободен. Рядом со знаменем сидели по кругу несколько воинов, но один выделялся - черными глазами и золотой гривной, а еще особой силой в лице и всей фигуре. Да, это вождь. Я даже оробел чуток. Никто и теперь не замечал меня, поэтому собрав решимость в кулак, я сам шагнул в круг и поклонился.

– Здравствуй, вождь. Твои воины привели меня сюда. Прошу, ответь, кто я - пленник или свободный человек?

Кута поднял на меня глаза, и меня словно придавило, до того почти гипнотически мощным оказался его взгляд. Выдерживая его груз, я ответил так же прямо. Но я ошибался, никто не собирался бороться со мной, вождь просто посмотрел на меня, не более. Елки. Словно издалека донеслись слова.

– Садись рус. Ты пришел за ответом, и ты получишь его.

Дождавшись пока я сяду, Кута сказал.

– Ты будешь жить как кетарай или умрешь. Иного нет. Готовься к испытанию.

– Но когда? И что это за испытание?

– Сейчас. Ты будешь сражаться с собой, рус. Анда, дай ему архас, полную чашу.

Сидящий рядом с вождем седой воин поднял бурдюк и налил в простую деревянную чашу с круглым дном - такую не поставишь на землю полной, только пустой - пенящийся, золотистый напиток. Я много раз видел, как ясыги пили его, но никогда они не брали архас чистым, во много раз разбавляя водой. Что ж это за напиток? Не поднимаясь, я с коротким поклоном принял чашу обеими руками и поднес к губам. Мощный аромат меда, трав и еще чего-то неведомого и оттого маняще-страшного. Выдохнув, я приник губами к краю и принялся неспешно пить. И начав не смог остановиться пока не увидел дно. В первый момент показалось, что со мной не произошло ровно ничего особенного. Все в порядке. Попытался протянуть руку с пустой чашей Анде и не смог. Тело отказывалось служить. Зато в голове царила чистейшая ясность. Ни намека на опьянение или еще что-то. Поняв, что передать чашу не смогу, просто опустил руку вниз и разжал пальцы. Неужели все так просто?

Словно издалека донесся голос вождя.

– Приведите пленников.

Прошло совсем мало времени и в круг втолкнули Пернача и остальных бандитов. Кута снова заговорил.

– Если один из вас убьет в поединке этого человека, то получит свободу и коня. Остальные умрут. Вам решать.

Вот оно что. Лихо, а ведь я не могу ничего делать, как бревно, бери и убивай, защищаться нет никакой возможности. И почему мне в этот миг пришли в голову строки:

Я, что мог быть лучшей из поэм,

Звонкой скрипкой или розой белою,

В этой жизни сделался ничем,

Вот сижу и ничего не делаю.

Ничего я в жизни не пойму,

Лишь твержу, пусть плохо мне приходится,

Было хуже Богу моему,

И больнее было Богородице.

Николай Степанович, когда вас расстреливали, я уверен, вам было страшно, но вы не сдались. Что ж, пусть так. Буду сидеть и ничего не делать. Точнее, буду изо всех сил стараться подняться.

Происходящее между бандитами меня не волновало, главное, эта задержка дала время, немного, но всё же... Я упорно старался почувствовать руки и ноги и постепенно это начало получаться. Удалось, опершись на руки медленно, пошатываясь, но подняться с колен. Но на большее времени не хватило. Передо мной появился Пернач, окровавленный, задыхающийся, со сбитыми костяшками пальцев. Значит, это он вырвал себе счастливый билет, ценой жизней бывших подельников. Не удивительно.

Негромкий, полный властной силы голос вождя донеся и до моих ушей.