– Как хочется поскорее перебраться сюда жить! – мечтательно сказала Алеся.

– Если не тянуть, а прямо сегодня нанять бригаду, то через две недели можно устраивать новоселье. Только одно условие: позволь мне самому заняться этими вопросами. Ты собираешь за это время только самые необходимые вещи, а остальное я решу сам.

– Но для переезда понадобятся грузчики, машина. Вообще, насколько мне известно, один переезд приравнивается к двум пожарам.

– Именно по этой причине не бери ничего лишнего. Только самое необходимое. Остальным займусь я. Поехали, мне еще на работу нужно. И пожалуйста, оставь мне ключи.

– Вот, держи, только я не домой. Хочу пройтись по мебельным салонам, посмотреть, на что ориентироваться, так что высади меня возле банка.

Стремительный темно-синий БМВ, осторожно объезжая еще не убранные кучи строительного мусора, неспешно выбрался на дорогу и рванул, словно выстрелил. Алеся всегда удивлялась, как Виктор ухитряется прятать свой необузданный темперамент. Внешне всегда спокойный, рассудительный, сдержанный – за рулем он словно преображался, становился таким же, как в постели, необузданным, дерзким, яростным.

Поднявшись мимо ратуши, они свернули на тихую улочку тысячи колодцев и, описав почти полный круг, объехали все ту же ратушу, только с другой стороны. Возле банка, как всегда, было скопище машин, только место Виктора оставалось незанятым. Остановившись, он даже не успел выйти из автомобиля, как к БМВ вплотную припарковался черный «мерседес» с тонированными стеклами. Когда боковое стекло медленно поползло вниз, Алеся внутренне сжалась. Именно так и убивали в кино.

Виктор сидел неподвижно, только лицо напряглось, стало будто каменным. Из окна «мерседеса» появилась мужская рука и постучала в окно БМВ. Алесю поразила именно рука. Изуродованная, в синих застарелых шрамах. По-видимому, на ней когда-то была татуировка, но шрамы не позволяли восстановить рисунок. Лишь возле большого пальца просматривалось нечто похожее на половину самолета. Шесть отчетливых ямок виднелись на тыльной стороне ладони, словно в нее забивали гвозди. Неясное, смутное, необъяснимое чувство дежавю вдруг возникло – и уже не покидало Алесю.

Виктор опустил стекло наполовину. Мужчина с изуродованной рукой, не показывая лица, сказал ему негромко:

– У вас, дорогой мой, осталось два дня для того, чтобы дать ответ. В противном случае я буду вынужден принять адекватные меры. Подумайте, стоит ли усугублять? Жизнь дается только однажды.

– Я уже говорил вам, что ни о какой сделке не может идти и речи. Я представляю солидный банк и буду защищать его интересы, чего бы мне это ни стоило. Кроме того, я уже связался с представительством и сообщил всю известную мне информацию, – стараясь оставаться спокойным, ответил Виктор.

– Что ж, вы сделали свой выбор, милейший. Не обессудьте, если я сделаю ответный ход.

Стекло медленно поползло вверх, отрезая страшного человека от окружающего мира. «Мерседес» заурчал мотором и, отъехав, освободил водительскую дверь БМВ. Виктор откинулся в кресле. На его высоком открытом лбу выступила испарина. Алеся, встревоженная происшедшим, мягко положила руку на его кисть, судорожно сжимавшую рычаг коробки передач, и неожиданно вспомнила. Именно эта рука направляла на нее пистолет! И шесть отметин оставила она! Это ее картечь разорвала кисть главаря банды!

– Виктор! Я вспомнила его! Это бандит! – взволнованно воскликнула Алеся.

– Для кого бандит, а для кого и весьма уважаемый господин. На сегодняшний день он высокопоставленный чиновник, хоть и с криминальным прошлым. Сенатор, как он сам себя величает. Владелец крупной компании, имеет свою долю с нефти, газа, водки.

– Но ведь законом государственным чиновникам запрещено заниматься предпринимательской деятельностью!

– Моя любимая Алеся! Что для него закон? Он способен купить кого угодно, хоть генерального прокурора.

– Что ему от тебя нужно?

– Акции, причем не только банка, но и всего холдинга. А это, как ты понимаешь, полный контроль над огромным количеством больших и малых фирм. То есть неограниченная власть. Я получил четкие указания из Вены ни в коем случае не допускать его к нашим акциям. Только, к сожалению, там не могут понять, что здесь иные методы устранения неугодных. Уже почти год продолжается эта необъявленная война. Сначала он пытался со мной договориться, потом запугать. Помнишь взрыв на шоссе? Это его рук дело. Из-за него я даже жениться на тебе не могу, не подставив под удар! Послезавтра истекает последний срок. Но я не пойду у него на поводу! Пусть будет что будет! Холдинг не пойдет на уступки, я уверен. До Вальтера ему не добраться.

– Погоди, но какое ты ко всему этому имеешь отношение?

– Я тебе не говорил? Уже скоро год, как я член совета директоров холдинга. Именно поэтому я ездил в Австрию.

– А я была уверена, что ты топ-менеджер. Просто управляющий банком. Ты ведь сам мне это говорил!

– Так и было. Прости меня, мне нужно идти. Не беспокойся. Надеюсь, на крайние меры он не пойдет.

Виктор назначил Алесе встречу на следующий день. Предложил заехать за ней после работы. Ровно в шесть Алеся выключила компьютер и выглянула в окно. Машина Виктора уже стояла напротив главного входа. Сам он стоял, облокотившись на капот сверкающего БМВ. Вот он полез в карман дорогого пальто, достал телефон, ответил кому-то. Отсюда было видно, что разговор Виктору неприятен, он морщился, что-то сердито говорил. Проезжавшая мимо неприметная, серая «восьмерка», притормозив, на мгновение заслонила Виктора, что-то негромко хлопнуло, затем еще раз. Алеся, уже знавшая прихоти отечественных машин, подумала о позднем зажигании. «Восьмерка» вдруг резко рванула с места, а Виктор почему-то стал медленно оседать на землю. Рука его все еще сжимала телефон. На его груди, заливая дорогой, песочного цвета кашемир, расплывались два ярко-красных пятна. Алеся ойкнула, прижала ладони к губам. Со стороны реки на горку неторопливо всполз черный «мерседес», на секунду остановился и спокойно, величаво направился прочь. Алеся наконец пришла в себя. Бегом бросилась вниз, к лежащему на дороге Виктору. Он не шевелился. Просто лежал в грязной луже, неподвижно и бездыханно. Страшно! Непоправимо! Гримаса смерти не исказила его лицо. Оно вдруг стало совершенно спокойным и отрешенным. Бледность только слегка коснулась его черт, и оттого Виктор казался спящим. Алеся, опустившись на асфальт, положила его голову на колени и молча гладила волосы, словно стараясь успокоить. Его руки, безвольно раскинутые в стороны, были пусты.